трагедии, лирической поэзии, романтизированного повествования (1974:144).
Брюс Линкольн (1989) обращает внимание на тот факт, что миф и ритуал играли и играют важную роль в поддержании у людей ощущения родства, способствуя тем самым сохранению или разрушению социальных групп, утверждая границы между ними. Во многих отношениях аргументация Линкольна совпадает с теоретическими обобщениями Энтони Коэна, высказанными им в его анализе общественной символики (1989). Сообщество существует в сознании его членов, которые осознают себя и других как принадлежащих или не принадлежащих к нему. Такое осознание является наиболее четким в те моменты, когда границы сообщества видоизменяются или размываются. Границы сообщества могут иметь физическое воплощение в виде территориальных барьеров или демаркационных линий. Равным образом сообщество может определяться через определенный род совместной деятельности его членов – например, рыболовство. Но также оно является реальностью благодаря общности людей в символической сфере: его члены используют определенные знаки, жесты, почитают те или иные места, даты, употребляют одни языковые формулы, одеваются определенным образом, соблюдают ритуалы. Разумеется, также чувство единства крепится бытованием в их среде общих мифов и иных повествований. Коэн указывает, что ценность символов зависит от степени их неопределимости; всегда существует некий люфт в интерпретации символики различными членами сообщества, в зависимости от их занятий и от личных обстоятельств (1989: 74).
Роль мифов не сводится лишь к тому, что они способствуют единению членов сообщества путем приобщения их к единому толкованию символики. Миф также освящает принципы социального расслоения и существующую политическую иерархию. Так, мифы инков о сотворении мира утверждают иерархическую общественную систему, основанную на идее божественного владычества, поскольку правители почитаются как дети Солнца (Бурланд и др. 1970: 298–321). В Древнем Египте фараоны считались потомками верховного бога Ра, из рук которого они получили власть над страной (Франкфорт и др. 1949: 80–96). Основу космогонических мифов Японии составляют сказания, из которых следует, что начало императорской династии положили боги, а от их сыновей получили основатели знатных родов свои правительственные должности (Кейе 1990: 10–33). Жорж Дюмезиль и его последователи, уже в более общем плане, констатируют, что древние мифологии индоевропейского ареала от Ирландии до Индии свидетельствуют о трехчастной общественной иерархии, основу которой составляют касты священников, воинов и скотоводов-земледельцев. Элементам этой триады соответствуют три иерархических принципа: власть, сила и процветание (см., напр., Дюмезиль 1973; Литтлтон 1982; Поломе 1982).
Итак, мифы могут исполнять консолидирующую функцию в отношении сложившейся общественной иерархии, а порой и политического устройства; но они могут также стать инструментами полемики, конфликта, даже разрушения, объединяя одну социальную группу на основе
