готов ли ты послужить Отечеству?
– Я присягу давал! – возмутился Самойлов.
– Считай, что ты ее заново даешь, будто только что родился!
– Но.
– Да пойми же ты, неспроста все это! Неужели тебе самому не хочется узнать, кто убил?
– Хочется!
– Так в чем же дело? Место твое сейчас здесь! Послужи России инкогнито, не бравируя орденами на груди, а стоя у самого изголовья короны да державу оберегая. Разве это не честь для настоящего героя, беззаветно любящего Родину? – и Ушаков крепко ткнул в спину Самойлова, как бы требуя тем самым от упрямца правильного ответа.
– Так я служу! – возразил наш герой, все еще не понимая, чего от него хотят.
– Да! Служу! – разозлился Андрей Иванович. – Что толку в твоем полку? Попойки да драки! А здесь, в Приказе, ты можешь по-настоящему встать на страже государства Российского!
Животные крики несчастного из соседней комнаты отзывались дрожью во всем теле, не давали собраться с мыслями. Иван с трудом осознавал, что происходит, и уже, кажется, согласен был на все.
– Что я должен сделать?
Ушаков переглянулся с Тумановым и подавил вздох облегчения.
– Вот и славно, – он прошел к маленькому оконцу, выходящему во двор каземата. – Встань подле меня да не высовывайся. А теперь посмотри, нет ли среди господ у ограды свидетелей вашей вчерашней ссоры с Фалинелли?
– Это по поводу маневра? – на всякий случай уточнил Иван.
Он вдруг понял, что каким-то чудом избежал дыбы, силы и разум начали к нему возвращаться.
– Да, именно, – раздраженно ответил Ушаков, которому казалось, что разум возвращается к нашему герою что-то уж очень медленно.
– Да, собственно, почти все и были. Лесток, и француз, и посол тот. А это кто? – не выдержав, спросил Самойлов шепотом и кивнул на дверь, из-за которой раздавались звериные вопли пытаемого.
– Вор, – уже мягче объяснил Андрей Иванович. – Но сейчас он нам сослужит службу.
С этими словами он дал знак палачу закончить экзекуцию и пошел к выходу. Иван понял, что следующая сцена будет разворачиваться уже во дворе, встал так, чтобы не быть различимым снаружи, и принялся наблюдать через окошко, что же произойдет.
А тем временем возле стен каземата толпа уже ожидала известий. Фалинелли был броской фигурой в политической игре, потому дело об убийстве его так нашумело в столице. Слух прошел, что злодей схвачен и Ушаков ведет допрос. Нечеловеческие крики, доносящиеся из равелина, были тому подтверждением. И придворным, и публике не терпелось узнать из первых рук, сознался ли преступник и какова будет кара.
Наконец Андрей Иванович вышел из каземата. Все обернулись к нему.
– Ну что, пойман убийца? – с надеждой спросил Лесток.
Ушаков остановился, взглянул на лейб-медика и громко, так, чтобы слышно было всем, произнес:
– А как же, злодей всегда сам себя выдаст. Одна лишь безделица, – он сделал паузу и оглядел собравшихся, –
