у меня есть слух. Я говорю тебе об этом, и, стало быть, у меня есть голос. Они пока непригодны для музыкального поприща, но если задаться целью… Ведь что такое талант? Это пять, ну, или десять процентов природных данных. И девяносто – упорных занятий. Просто те, кому от природы дано петь, добьются высот в этом деле чуть раньше, чем просто трудолюбивые люди. Только и всего. Хотя пример не очень удачный, согласен. Есть еще такое понятие, как природный окрас или тембр. Вот он или есть, или его нет. И ничего тут уже не поделаешь. Так же, как и со всем этим надвигающимся техническим прогрессом. Я против него, и я за него. Потому, что так будет лучше для всех, кто придет потом. Это мы с тобой безнадежные романтики, и цена нашей любви к звездам – вся наша жизнь. – Сергей немного подумал, а затем повторил: – Я против, и я за. Вот такой душевный парадокс, если хочешь. Страдаю и мучаюсь. – Днепровский включил громкую связь. – Десятиминутная готовность до посадки! – Затем, помолчав, добавил: – Технический прогресс даже на моем коротком веку спас, как минимум, одну жизнь. Помнишь нашего преподавателя Ивана Алексеевича? Если бы не новые двигатели, поставленные на «Разведчиков», вряд ли спасатели успели бы к гибнущему «Фениксу» за трое суток. А ведь именно они, двигатели эти, и были рабочими прототипами «надсветовых», на которых мы летаем сейчас… Подходим к стратосфере планеты. Начало спуска через шесть минут.
– Да, – кивнул Вова, – колесо прогресса неумолимо перемалывает безнадежных романтиков вроде нас с тобой. Когда вы с Коренковым у Ильи были?
– Год назад.
– И смотри, сколько за этот год всего произошло! Человечество, наконец, смогло приступить к колонизации новых планет. Сияющую хотя бы взять. Это же уникальнейший курорт! Или вот развитие системы управления. Мы с тобой спокойно разговариваем, в том время как ты сажаешь корабль. Все равно что на Земле планер водить.
– Это сейчас, пока мы орбиту пересекаем. Как только войдем в плотные слои, начнется болтанка.
– Если, конечно, тут есть атмосфера, – уточнил Вова.
– Есть. – Днепровский показал на боковую панель. На сенсорном дисплее высвечивались столбиком известные или предполагаемые показатели GJ273b. – Возможно, не такая, как у нас, но есть.
– Насчет Ильи… – Травин задумался. – Как считаешь, он захочет опять летать?
– Ну, а почему нет? – удивился Днепровский. – Еще годик – и он полностью восстановится. А зная его, можно не сомневаться в том, что он быстро вернет все свои навыки и качества. Все же осталось внутри. Организм все помнит. А вспоминать всегда легче, чем учиться заново.
– Ты немного не понял. – Вова покачал головой. – Ты говоришь о том, что он сможет. А я о том, захочет ли. Мне кажется, авария и известие о «Гиперионе» убило в нем все желание. Вспомни, он же так рвался к звездам именно потому, что хотел найти отца. А сейчас что?.. И полет этот. Ведь сейчас мы подлетаем к планете, с которой был принят сигнал «Гипериона». А Илюха снова не с нами.
– С нами
