Ниночка не контролировала, но когда ее взгляд вдруг зацепился за часы, старательно тикающие на стене, она спохватилась:
– Ой, Лапин, остановись! Как ты думаешь, сколько времени мы уже болтаем?
Михаил, увлеченный разговором, не сразу отреагировал:
– Что? О чем ты?
– Господин ученый, очнись… Мы уже целый час разговариваем! Катастрофа – сейчас у меня все деньги на телефоне закончатся. Давай, давай закругляться… Увидимся еще! Наговоримся.
Но Лапин, очевидно, очень соскучившийся в своей Америке по друзьям и родственникам, не сдавался:
– Подожди ты, торопыга! Нинка! Я ведь что звоню?!
Женщина усмехнулась:
– Ну?
– Я ж в честь своего возвращения вечер закатываю. В ресторане. Так соскучился! Хочу всех вас сразу собрать, на всех посмотреть, в глаза, как говорится, заглянуть… В общем так, запоминай! В субботу. В семь вечера. Название ресторана и адрес пришлю дня через два на электронную почту. Хорошо?
Нина, немного подумав, согласно кивнула, забыв, что Михаил ее не видит:
– Хорошо. Приду, конечно.
Лапин стал прощаться, но в последнюю секунду спохватился:
– Подожди, подожди! Вот еще что… Нинок, если хочешь, можешь с собой кого-нибудь прихватить. Приглашение на двоих, слышишь? Кавалера своего приводи или даму, на худой конец. На свой вкус. Ну, чтоб скучно не было. Конечно, если будет желание. Договорились?
Нина еще раз кивнула:
– Договорились. Прихвачу, так и быть. До встречи. Целую.
Положив трубку, она еще долго сидела, с удовольствием перебирая в памяти их разговор с Мишкой.
Отчего-то вдруг вспомнилось далекое-далекое детство.
Мама с отцом. Школа на соседней улице. Старший брат Николаша, который всегда защищал ее, капризную Ниночку… Семейные посиделки. Песни бабушки. Поездки в деревню к родственникам. И Мишка Лапин… Лучший друг ее старшего брата, вечный советчик и помощник.
Боже мой! Куда все это исчезло? Где скрылось?
За каким горизонтом растаяло оно, ее беззаботное, босоногое, веселое детство?
И внезапно такая тоска накрыла ее, что Нина даже головой затрясла, чтобы отогнать эти печальные мысли.
Ах, жизнь…
Затейница. Так плетет узоры нашей судьбы, так завязывает узлы наших дорог, что, оглянувшись, лишь поражаешься ее упорству и дотошности. Испытывает она нас и любовью, и терпением, и памятью…
Все ушло. Все, все, все… И детство, и юность, и молодость. Растворилось, растаяло где-то в немыслимой дали.
Осталось лишь в памяти. И в сердце, которое все помнит, любит и иногда сильно тоскует по былому.
Нина вздохнула.
На душе стало тяжело, горько и пасмурно. Сожаление об ушедшем детстве наполнило душу светлой грустью, накрыло, словно кружевной косынкой или утренним сырым туманом. Отчего-то захотелось плакать…
В доме повисла тишина. Ночь осторожно ступала по городу.
Взглянув
