отец и приблизиться, как из Северной башни выбежал высокий мужчина в коричневом плаще лекаря с множеством карманов.
Герцог взглянул на Констанцию, и на секунду его темные глаза прояснились. Тогда она ощутила, как смущение в ней сменилось жалостью и ужасом. Голова отца склонилась, будто под тяжестью мыслей, ей на плечо, и, прижав дочь к себе, он начал безудержно рыдать. Девушка чувствовала, как текут его слезы. Это действительно отец? Констанция подавила страх, когда костлявые руки герцога крепко обняли ее. Ей пришлось задержать дыхание: его грязные седые волосы слишком дурно пахли. Как герцогиня допустила подобное? Почему не предоставила ему должный уход?
Она заставила себя обнять отца в ответ и через его плечо встретилась взглядом с Уинтоном. Брат опустил глаза.
Констанция аккуратно отпрянула от герцога и обратилась к брату.
– Уинтон, где твоя мать? – тихо спросила она.
Юноша покачал головой, и тогда Констанция впервые заметила, что он одет во все черное.
– Она… умерла. Еще и двух недель не прошло.
– Все… ясно…
Несмотря на потрясение, Констанция не показала Уинтону наигранной скорби. Герцогиня не слишком любила Констанцию, дочь первой жены герцога. Его вторая жена была гордой уроженкой Княжеского леса, в то время как мать Констанции, Пейшенс, была чужеземкой. Покойная герцогиня родилась в семье мелкого дворянина, а Пейшенс принадлежала к знатному валорианскому роду. Мать Уинтона первой заметила странность Констанции и постаралась, чтобы та никогда об этом не забывала. Тем не менее сердце ее болело за брата, ведь ей хорошо известно, что значит потерять мать.
– Мне очень жаль, – искренне соболезновала она, сжимая плечо Уинтона.
Собравшаяся во дворе толпа, окутанная до колен густым туманом, с любопытством и надеждой наблюдала за воссоединением семьи. Стоя в облаке, они напоминали парящих в воздухе призраков.
– Те, кто не знает меня, я – Констанция Рэтбоун. Первый ребенок герцога и наследница Княжеского леса, – отчетливо и властно заявила она.
Это была уловка. На самом деле ее одолевала слабость. Сердце быстро стучало в груди. Но Констанция все это время продолжала взглядом следить за мужчиной в коричневом плаще, который, проталкиваясь через толпу с решительным выражением лица, скользнул в открытую дверь неподалеку.
Словно напуганный ребенок, герцог стоял рядом с дочерью, держа ее за правую руку. Пока она говорила, отец не сводил с нее глаз. На лице его сияла широкая улыбка, и он не обращал внимания на ее состояние.
Констанция обеими руками опиралась на трость, чтобы не упасть. Пальцы в перчатках сводило от напряжения.
Двор по-прежнему оставался тихим и мрачным.
Девушка постаралась взбодриться:
– Неужели это все приветствие? Меня не было дома целых шесть лет! Нужно вечером устроить пир!
Кое-где раздался шепот и взволнованный шум. Констанцию била легкая дрожь.
– А
