АК-47 в упор, тело бывшего британского морского пехотинца, на котором был бронежилет – насквозь, еще один слой брони – и на излете ударила в стену дома напротив, за немногим не пробив и ее. В этот же момент появившийся во дворе боевик, невысокий, коренастый и в маске, открыл с колена шквальный огонь из пулемета ПК, удерживая его за сошки. Град пуль, вперемешку бронебойных и трассирующих, ударил по «Форду», не пробивая его насквозь, но заставил оставшихся в живых телохранителей потерять инициативу и залечь за машиной, не смея высунуться из-за града пуль. В этот же момент водитель третьего «Субурбана», не поднимаясь, переключил коробку передач на задний ход и даванул на газ.
«Субурбан», взревев семилитровым мотором, рванулся назад, со всей силы ударил пикап – но разгона, чтобы столкнуть его и вырваться из ловушки, у него не хватило. Зато удара хватило, чтобы двое из троих укрывавшихся за ним гардов были тяжело ранены. Оставшееся произошло за считаные секунды – снайпер, перезарядивший свое чудовищное оружие, выстрелил по моторному отсеку «Субурбана», пробив насквозь двигатель. Оставшиеся в живых гарды были добиты осколочными гранатами. Их бросали те, кто отличался от обычных моджахедов темными масками вместо черной чалмы Талибана и черного платка-шемаха, прикрывающего лицо. Организованное сопротивление колонны было подавлено.
Ночь, которая обещала быть томной, за минуту превратилась в бойню, в дичайший кошмар…
Конгрессмен Русецки даже не успела испугаться, да что там испугаться – она не поняла, что происходит. Впереди что-то хлопнуло, она не видела вспышки, потому что граната разорвалась в салоне головной машины. Их охранник заорал водителю, чтобы ехать левее, но водитель резко вывернул вправо, нажал на газ – и они влетели куда-то, а потом машина ударилась обо что-то так сильно, что ее бросило на спинку переднего сиденья, едва не вышибив дух. Что-то заорал на незнакомом языке генерал, их разделял широкий, полуметровый тоннель, и он ничем не мог ей помочь. Она не успела прийти в себя после удара, перед глазами плавали какие-то круги, как вдруг что-то зашипело, и все – рот, нос, глаза, лицо – обожгла волна нестерпимой боли…
В этот же момент Марк Уильямс совершил то, чего нельзя делать ни при каких обстоятельствах. Оказавшись в критической ситуации, этот «боец невидимого фронта», так легко рассуждавший о ночных рейдах по Кабулу, совершенно потерял голову. А когда невидимая кувалда ударила по моторному отсеку так, что содрогнулась машина, когда от удара вздыбился капот, полностью закрывший обзор, он в панике рванул ручку двери и вывалился из машины. Этого делать было ни в коем случае нельзя, машина была бронированной, и хотя бы пулям ПК она вполне могла противостоять, а талибам тоже было нельзя бездумно стрелять по машине, потому что в ней были заложники, которых они хотели взять живыми. На этот случай были приготовлены небольшие заряды пластида, чтобы вскрыть двери, благо в американских машинах, в отличие от тех же русских, почти
