и она все не знала, как – жестами или на плохом английском – объяснить слугам, что не надо ей исступленно кланяться и подобострастно пятиться, словно она может запустить чем-то в спину.
– Видела бы ты меня сейчас, – шепотом сказала Ольга, будто опасаясь, что тайские слуги поймут ее русский. – Чувствую себя шемаханской царицей… С ума сойти можно!
– Я смотрю, ты уже и язык тайский освоила.
– Нет, это я так, два-три слова, и все. А вообще – ни бум-бум! Язык такой, что собственный сломать можно.
– И как же ты там общаешься?
– Как, как! С переводчиками… Ой, Надюшка, умру я тут от безделья.
– Нет уж, пожалуйста, не умирай. Ишь ты! Слуги ее одолели! С жиру ты, подруга, бесишься.
Они опять расхохотались вместе – и этот общий хохот был так же важен для них, как и разговор.
Созванивались они часто – болтали о ерунде и всегда забывали сказать что-то важное, потом перезванивали, но все равно не получалось рассказать все, что хотелось.
Ольга перевела дух и сделала глоток сока…
– Надя, дети как? Ты к ним когда ездила?
– Лучше всех твои дети! Позавчера была, сегодня опять собираюсь.
– Здоровы?! А Костя? Как он там, бедненький?
– Оль, сколько тебе говорить можно, что никакой он не бедненький!
– Ну да, Машка с Мишкой уже большие, а он первоклашка… Справляется?
– Под моим чутким руководством не только справляется, но и пятерки получает. Позавчера математику ему объясняла. Так объясняла, что оба со стула упали, – засмеялась она.
– Спасибо тебе, Надюш! Мало тебе забот, так еще за город к моим мотаешься.
– Оль, это ерунда, мне же приятно с детьми возиться, ты знаешь. Только с тобой нам всем было бы еще приятней. Хоть намекни, когда возвращаешься…
– Ой, не знаю… – вздохнула Ольга, залпом допив сок. – О возвращении пока речи нет. Сережа в это строительство столько вложил! По-моему, все, что у нас есть. Это очень для него важно. Представляешь, огромная сеть отелей по всему побережью.
– Как всегда – горит на работе? – усмехнулась Надежда.
– На этот раз как-то особенно сильно, – с грустью призналась Ольга. – Я его совсем не вижу. С утра до ночи в офисе.
– Мой тоже горит, – буркнула Надя. – Работа у него только на уме, а я все одна дома сижу.
– Как одна?
– Нет, с Дим Димычем, конечно. А Димочка все время в агентстве… Один.
– Господи, да почему же один?! – опять не поняла Ольга. – Куда все делись-то?
– Ну, в смысле, без меня! Ты ж знаешь, как он к этому относится. Запретил мне работать. – Тут в Надькином голосе промелькнула все-таки какая-то гордость, но ее тут же снова сменила грусть, которую Ольга заметила еще в самом начале разговора. – Вот я сижу, и глупости всякие в голову лезут…
– Какие глупости? – рассмеялась
