Италии, и всем ее чудесам противопоставляется вдохновенный образ женщины, любующейся ими. Стихотворение это, начинающееся стихами «Кто знает край, где небо блещет…», написано в 1827 году, а сделалось известно только в 1838-м, уже после смерти автора. В рукописи оно носит двойной эпиграф, в следующем виде: сперва написано Пушкиным «Kennst du das Land…» «Vilh. Meist.»{752} («Ты знаешь ли тот край…» «Вильгельм Мейстер» (нем.). – Ред.), вслед за тем прибавлено
«По клюкву, по клюкву,
По ягоду, по клюкву…»
Эпиграф, кажется, объясняется известным в свое время анекдотом: одна молодая русская путешественница после долгого пребывания за границей сказала, что по возвращении на родину весьма обрадовалась клюкве. Пушкин намеревался выразить в стихотворении каприз красавицы, но отделал только поэтическую часть пьесы, соответствующую эпиграфу из «В<ильгельма> Мейстера», и не приступил даже ко второй ее половине… Пародия, мы увидим, не была в его таланте и часто принимала у него серьезные, вдохновенные звуки, ей несвойственные.
105
Продолжение этой выдержки из письма от 3 декабря 1825{753} тоже прилагаем здесь: «Кстати: кто писал о горцах в «Пчеле»? Какая поэзия! Я<кубович> ли, герой моего воображения?{754} Когда я вру с женщинами, я их уверяю, что я с ним был на Кавказе, простреливал Грибоедова, хоронил Шереметьева{755}. В нем много, в самом деле, романтизма. Жаль, что я с ним не встретился в Кабарде – поэма моя была бы еще лучше. Важная вещь! Я написал трагедию{756} и ею очень доволен, но страшно в свет выдать: робкий вкус наш не стерпит истинного романтизма. Под романтизмом у нас разумеют Ламартина. Сколько я ни читал о романтизме – все не то». Последние слова Пушкина мм объясняем далее в наших материалах
106
Так, брат поэта рассказывает в своей записке, что однажды, оскорбясь замечанием одной женщины, он потребовал отчета у мужа ее и на нем выместил обиду. Много и других анекдотов от этой эпохи можно было бы собрать. Раз, заметив привычку одной дамы сбрасывать с ног башмаки за столом, он осторожно похитил их и привел в большое замешательство красивую владелицу их, которая выпуталась из дела однако ж с великим присутствием духа, и проч., и проч.
107
Может быть, на это письмо Пушкин отвечал стихами, первый оригинал которых, весьма несовершенный, разумеется, остался в его бумагах:
Ты прав, мой друг, – напрасно я презрел
Дары природы благосклонной;
Я знал досуг, беспечных муз удел,
И наслажденье ленью сонной.
* * *
Я дружбу знал и жизни молодой
Ей отдал ветреные годы,
Я верил ей за чашей круговой
В часы веселий и свободы.
* * *
Младых бесед оставя блеск и шум,
Я знал и труд и вдохновенье,
И сладостно мне было жарких дум
Уединенное волненье!
* * *
Но
Эпиграф – начальная строка песенки Миньоны – героини романа Гете «Годы учения Вильгельма Мейстера». Об истории создания пушкинского стихотворения см. также: Модзалевский, с. 341–342.
Там же.
Пушкин говорит о статье «Отрывки о Кавказе. (Из походных записок)», напечатанной в СПч (1825, 17 ноября, № 138) за подписью А.Я., что и дало поэту основания полагать, что автором статьи был Александр Иванович Якубович – известный бретер, участник боевых действий против горцев, впоследствии декабрист.
Якубович был участником знаменитой «четверной» дуэли (1817) между А.П. Завадовским и А.С. Грибоедовым с одной стороны и В.В. Шереметевым и А.И. Якубовичем с другой. Дуэль завершилась смертью Шереметева, убитого Завадовским, поединок же Грибоедова и Якубовича состоялся в 1818 году. Грибоедов был на нем ранен.
«Борис Годунов».
