задавала ему Александра.
Вот уж точно, 28 мая – проклятый день. А он на секунду об этом совсем забыл…
– В порядке, – соврал Мартен.
Он заметил, что шеф внимательно на него смотрит: видно, его не проведешь. А когда тот положил руку ему на плечо, Сервас, как ни странно, почувствовал признательность.
– Папа, а Тедди на небе?
– Не знаю, сынок.
– Ты не знаешь, Тедди на небе или нет?
– Я не знаю, есть ли вообще то самое небо. Это уж точно не наше небо.
– Тогда где же Тедди?
– Нигде.
– А нигде – это где?
– Нигде и есть нигде.
– Но Тедди же где-то есть, папа.
– Нет, сынок, Тедди больше нет, вот и всё.
И после этих слов тогда тоже хлынул ливень.
– Время смерти? – поинтересовался Ковальский.
Вместо ответа Клас приподнял правую руку жертвы, которую он уже назвал «А», и осторожно встряхнул, как ребенок, который играет с куклой.
– Час тому назад температура обоих тел была двадцать девять с половиной. Иными словами, наступила «промежуточная фаза быстрого снижения температуры». Нам, господа, крупно повезло. Очень крупно. Это идеальный момент. Окоченение началось, но не завершилось. Могу сказать, что смерть наступила от восьми до десяти часов назад, то есть приблизительно от полуночи до двух часов ночи. Но не будем спешить с выводами. Прежде всего, проклятая сырость ускоряет снижение температуры, да и обе девушки были довольно легкие, а малый вес способствует тому же. Этот расчет базируется на исходной температуре в тридцать семь и две десятых. Но они были легко одеты и, возможно, употребляли алкоголь, если шли с вечеринки. Температура тела перед смертью могла у них слегка повыситься, даже если на улице просто было тепло. Короче, тут в два счета можно ошибиться. Но наше преимущество в том, что у нас два тела. И если у них одинаковая температура, то велика вероятность того, что ошибки нет. Я все равно в течение трех часов отправлю их в институт: внутренняя температура органов скажет нам больше. Но даю руку на отсечение, что их грохнули нынче ночью, сразу после полуночи.
Ковальский, похоже, был доволен разъяснениями.
– Их перетаскивали?
– Да, тащили вон оттуда, там на земле много крови. Причем тащили сразу после убийства, может, даже еще не связали, поди узнай… Это потом он – или она – привязал их к деревьям. Трупная синюшность указывает на то, что их больше не трогали с места и они оставались в одной позе…
Ковальский старался все записывать в свой блокнот, но страницы намокли и разбухли. Он поскреб бороду и сказал:
– Платья. Все-таки они пришли не в этой одежде… – Повернулся к Манжену, который только что подошел к ним. – Надо бы узнать, не было ли у студентов в эту ночь вечеринки или костюмированного бала. Обойди все факультеты,
