я нисколько вмешиваться в домашние распоряжения чужого и притом высоко уважаемого нами журнала, мы все-таки скажем, что такое распоряжение, при нынешнем состоянии стихотворства, не может быть выгодно ни для какого журнала. А между тем оно сделано тремя журналами{2}. Но какие ж были следствия этого распоряжения? Обязавшись, так сказать, представлять публике в каждой книжке целое отделение стихотворений, журналист наполняет это отделение чем случится и даже не может сделать оговорки: «Просим не взыскать – чем богаты, тем и рады». Строчки с рифмами смело выдаются за поэзию; условие подписки выполнено, потому что счет листов верен, – а прочее сойдет с рук.
Во 2 № «Современника», кроме двух произведений Пушкина можно заметить только одно, подписанное знакомыми публике буквами – «Г-ня Е. Р-на»;{3} обо всех остальных было бы слишком невеликодушно со стороны рецензента даже и упоминать.
«Сцена из Бориса Годунова» написана разностопными стихами и рифмами и этим резко отделяется от всего «Бориса Годунова», писанного пятистопным ямбом без рифм. В ней виден Пушкин, как и во всем, что ни вышло из-под его творческого пера; но потому ли, что мы в нее еще не вникнули, или потому, что это в самом деле так, только мы готовы думать, что великий художник не без основания исключил ее из «Бориса Годунова». Но, во всяком случае, помещением ее издатель выполнил свой долг перед публикою, и благодарность ему за это!{4} В «Сыне отечества» говорят о существовании другой сцены, выключенной Пушкиным из его трагедии, сцены, где Бориса упрашивают принять венец: «Современник» должен решить нам, затеряна она или сохранена{5}. Другое стихотворение Пушкина, помещенное в этой книжке, есть лирическое – «К женщине-поэту»{6} – вот оно:
Я слушал вас… Я прочитал
Сии небрежные созданья,
Где ваши томные мечтанья
Боготворят свой идеал.
Я пил отраву в вашем взоре,
В исполненных души чертах,
И в вашем милом разговоре,
И в ваших пламенных стихах.
Соперницы заветной розы
Блажен бессмертный идеал!
Стократ блажен, кто ей внушал
Единый стих и много прозы.
Есть что-то лелеющее чувство, какая-то дивная, таинственная гармония в этом стихотворении, гармония, состоящая не в подборе звуков, не в гладкости стиха, но во внутренней, сокровенной жизни, которою оно дышит. И какая простота!..
Хороших статей в прозе и теперь в «Современнике» больше, чем посредственных; о последних мы умолчим{7}, а о первых поговорим.
«Перемещение университета в Санкт-Петербурге» – интересная в фактическом отношении и хорошо изложенная статья. «Князь Потемкин-Таврический», отрывок из V части «Истории России» г-жи Ишимовой, представляет собою статью, которая по прелести и искусству изложения может служить украшением всякому журналу. «Государства Скандинавского севера» и «Папа Григорий VII и император Генрих IV» – два отрывка из нового исторического труда г. Шульгина возбуждают живой интерес и желание прочесть сочинение вполне.
Но самые интересные статьи во второй книжке «Современника», это – «Александр Сергеевич Пушкин» и «Хроника русского в Париже». Первая содержит в себе несколько драгоценных фактов о жизни и характере великого нашего поэта и отличается многими светлыми взглядами на его произведения. Статью эту можно назвать взглядом на жизнь нашего поэта{8}. «Хроника русского в Париже» по-прежнему отличается калейдоскопическою занимательностию. Остановимся на ней, чтобы позабавиться вертлявою и суетливою деятельностию французов{9}.
Уж старая новость, что Кине написал плохую, напыщенную поэму, в которой фальшивым голосом воспел Наполеона: {10} поэма давно забыта везде, а во Франции, как водится, прежде, нежели где-нибудь. И вот Кине написал трилогию или драму «Прометей». То-то должен быть славный пузырь, если только не лопнул до печати!{11} и он читал ее на вечере, где в числе слушателей были Шатобриан и Ампер. Первый находит излишнюю роскошь в описательных формах и уподоблениях; второй думает, что поэма была бы вдвое лучше, если б была вдвое меньше: истинно французская критика, лучше которой для французского поэтического произведения ничего не может быть!
Жерюзе открыл курс о французской словесности в начале XVII столетия. Он начнет Ронсаром и продолжит до Корнеля. Кажется, что бы много говорить о Ронсарах; но француз за словом в карман не полезет, если дело идет о болтовне. Впрочем, ученый профессор охотно прочел бы и больше, да больше он ничего не знает, как сам откровенно признается в этом по свойственной всем великим людям скромности. «Здешняя академическая молодежь, – говорит автор «Хроники», – привыкла со всех кафедр философского
Кроме «Современника», отдел «Стихотворения» существовал в это время в «Библиотеке для чтения», «Сыне отечества» и «Московском наблюдателе».
Стихотворение графини Е. Ростопчиной «Новый год».
Имеется в виду сцена из «Бориса Годунова» («Замок воеводы Мнишка в Самборе…»); в подстрочном примечании говорилось: «Эта сцена, не помещенная автором, когда он печатал «Бориса Годунова», предшествует разговору Мнишка с Вишневецким на балу в Самборе. Она придает новые черты характеру Марины и служит как бы пояснением некоторых слов ее, сказанных Самозванцу у фонтана».
Речь идет о сцене «Девичье поле. Новодевичий монастырь. Народ», которая впервые была напечатана в 1839 г. в «Современнике», т. XIII (см. о ней наст. т., с. 593, прим. 10 к первому обозрению «Русские журналы»). Об этой сцене Н. Полевой писал в «Сыне отечества» (1838, № 7, отд. «Критика», с. 61): «Мы слышали от самого Пушкина сцену народную, изображающую то время, когда Бориса уговаривают принять царство. Сцена эта была превосходна. Неужели поэт истребил ее потом?»
Белинский «умолчал», в частности, об отделе «Разбор новых книг», отзыв о котором он дал в рецензии на XI и XII тома «Современника» (см. наст. т., с. 380 и прим. 2 к этой рецензии).
Опубликована без подписи; написана издателем-редактором журнала П. А. Плетневым.
Аналогичное отношение к «Хронике русского в Париже» А. И. Тургенева Белинский высказал при характеристике IX тома «Современника» в «Литературной хронике» (см. наст. т., с. 292–295).
Поэма Э. Кине – «Наполеон» (Париж, 1836).
В «Хронике русского в Париже» под датой 2 декабря/20 ноября 1837 г. сообщалось, что драма «Прометей» выйдет из печати «недель через шесть»; она вышла в начале 1838 г.
