и вывески, по центральным улицам огромными толпами бродили уставшие туристы.
Ночь властно вступала в свои права.
Полина, добравшись, наконец, домой, сбросила туфли на высоких каблуках в прихожей и, мельком взглянув на свои тапочки, терпеливо дожидающиеся хозяйку у стены, с удовольствием пошла по квартире босиком. По пути включила свет, телевизор и, не переодеваясь, упала в любимое кресло, мягкое и уютное. Ничего не хотелось: ни двигаться, ни разговаривать, ни есть. Какая-то апатия вдруг накатила на Полину, принеся с собой непонятную грусть и глухое раздражение. Она, усмехнувшись, досадливо покачала головой, вспомнив, как сегодня зазывала Алексея в ресторан.
Ей стало обидно и неприятно.
– Надо же, какой упрямец… Ну, ладно, еще посмотрим кто кого…
Проговорив это вслух, Полина рассмеялась, понимая, что выглядит сейчас довольно глупо. Хорошо хоть никто не видит, как она беседует сама с собой.
Настроение потихоньку улучшалось.
Полина легко поднялась с кресла, обвела взглядом свою шикарную квартиру и вдруг усмехнулась. Ее усмешка казалась больше грустной, чем радостной.
Еще бы…
Все здесь, в этой уютной и светлой квартире, хорошо. Все, кроме одного… Нет здесь счастья. Холодное одиночество давно поселилось в этих стенах.
Она решительно прошла к огромному буфету, распахнула тяжелые резные дверцы, достала старую бутылку, купленную еще бывшим мужем, налила в высокий бокал кроваво-красного вина, терпко пахнущего далекой солнечной Италией, вызревшей виноградной лозой и старой дубовой бочкой, и опять с удовольствием опустилась в любимое кресло.
Да, что-то сегодня с настроением не ладится. И себя жаль, и хочется плакать, и хочется любить…
И обязательно взаимно.
Ах, жизнь…
Полина откинулась на высокую спинку и закрыла глаза…
Она родилась в обычной московской семье.
Мама – медсестра, отец – мастер на заводе… Все, как у всех. Зарплаты не хватало, отец работал в две смены, мама тоже, как могла, подрабатывала: то капельницы и уколы на дому делала, то ночные дежурства брала. Вроде бы и не голодали, и одевались нормально, но почему-то не было ощущения спокойной и радостной жизни: все на бегу, все второпях, все наперегонки. Будто всю жизнь кого-то догоняли. Полина в девятом классе для себя решила: она так жить не станет. Ни за что.
Осмотрелась, поразмыслила и поняла, что для того, чтобы не суетиться всю жизнь, как родители, надо не просто отлично учиться, а стать первой во всем. И взялась за учебу так, что к окончанию школы оказалась лучшей ученицей школы. Медаль золотую восприняла, как должное, а матери, плачущей от радости, спокойно и уверенно сказала после выпускного:
– Я, мам, всего в жизни добьюсь. Вот увидишь.
И правда, все у нее спорилось.
Поступила с первого раза в Плехановку. В науку вгрызалась зубами, не гуляла, по дискотекам не шлялась, училась изо всех сил. Преподаватели на нее надышаться не могли: на студенческую конференцию
