В 44-м году мы начали получать американскую помощь. В посылках из Америки были очень вкусные вещи – сгущенка (это теперь она везде есть, а тогда я первый раз ее попробовала). Были также яичный порошок и бекон – такая узенькая баночка, а в ней сало.
Бабушкин дом был разрушен взрывной волной, мы жили в маленькой комнатке, в которой стояла буржуйка. В большой комнате было холодно, и когда бабушка получила заграничное мясо и копченую баранину, она все это хранила там. А я тайком прокрадывалась туда и по маленькому кусочку отрезала, не могла удержаться. Так никто и не заметил.
В посылках были и вещи, мне досталась красивая кофточка. А еще почему-то розовый зонтик с цветами. Бабушка рассердилась – зачем нам зонтик! Но он тоже пригодился, я с ним потом в самодеятельности участвовала через несколько лет.
Вообще мы были очень рады, что открыли второй фронт. Я ощущала, что мы боремся против фашистов всем миром, вместе с другими странами. Это было очень важно.
А потом был первый салют – наши войска взяли Белгород. Я помню, как сидела у окна, слушала радио и смотрела на звездное небо. И мне так понравилось это название – Белгород… Говорят, что на вокзале в Белгороде есть табличка: «Белгород – город первого салюта».
Мы уже понимали, что война закончилась и что вот-вот объявят победу. И наконец – объявили! День был солнечный, трава уже зеленая. Мы побежали в школу, а нам сказали – уроков не будет, идите и празднуйте! Я пришла домой, дома мне показалось, что все как-то буднично, а мне так хотелось праздника. И я решила ехать в Москву. Надела розовое шелковое платье и новые босоножки на деревянных подметках, с матерчатыми перепонками, очень тугими, и пошла пешком к остановке троллейбуса, тогда от «Северянина» к площади Ржевского вокзала (теперь это Рижский вокзал) ходил троллейбус № 2. До остановки было километра два, и я в кровь стерла ноги этими босоножками. Тогда я сняла их и пошла босиком, а земля была еще холодная. Так босиком и села в троллейбус и доехала до вокзала. В Москве квартира, где жили мои родители, была недалеко от Рижского вокзала. Пришла домой, а там никого нет. И я почему-то взяла песенник, еще довоенный, такую большую красную книгу, вышла на вокзальную площадь, а там уже гуляли, качали какого-то военного, играли на гармони, кто-то нес пол-литра… Я встала у магазина, открыла первую страницу песенника, а там песня о Сталине. И я стала петь! А вечером был потрясающий салют.
Рина Зеленая
Война
Когда началась война, наш театр гастролировал по Союзу. Мы не были никуда эвакуированы, а выполняли план гастролей, согласованный с Министерством культуры. Война продлила поездки нашего театра. Когда же наконец, закончив все, мы возвращались, то, еще не доехав до Москвы, в Куйбышеве встретились со всеми москвичами и актерами театров столицы, выехавшими оттуда 16 октября.
На улицах Куйбышева москвичи бросались друг другу на шею, рыдали и спрашивали:
– Куда вы?
– Откуда вы?
– А
