я говорю, что он не про вас! И точка!
– Хорошие деньги хочешь заработать? – гнул свое Сидорович, пристально выглядывая в окошко и не обращая внимания на Бараско, который, казалось, готов был взорваться.
– Уходим, Костя! – сказал Бараско. – Уходим! – и потащил его за руку, потому что Костя был словно загипнотизирован взглядом желтых глаз Сидоровича.
И они пошли в бар.
– Сдал старик, – мрачно вздохнул Бараско. – А каким монстром был! Всех держал вот так! – и он сжал кулак.
– Он и сейчас вроде ничего… – вздохнул Костя.
– Нет, сейчас он уже не тот Сидорович. А жаль.
– Почему?
– Потому что жадным стал. Большими деньгами крутит. Зона таких не любит.
– А что он от меня хотел?
– Убийц он ищет, – просто сказал Бараско.
– Каких убийц? – удивился Костя и даже остановился.
– Обычных. Тех, кто людей убивает.
– А-а-а… – протянул Костя, вроде бы что-то поняв. – А зачем ему убийцы?
– Как зачем? – удивился Бараско. – Людей убивать.
– Здесь прям как в Москве, – поежился Костя.
– Хуже, Костя, хуже. Здесь Зона! А за Зоной Дыра, и что там творится, никто не знает.
Бар назывался «Сто рентген» и находился так глубоко под землей, что многие сталкеры, бывало, не могли из него выбраться на своих двоих.
– Помнишь, что сказал тебе Джангер? – все больше мрачнея, спросил Бараско. Потом поменял грязный бинт на чистый платок красного цвета и пригладил заскорузлой пятерней ежик на голове.
– Да, – кивнул Костя, обходя человека, который лежал поперек коридора. Из-под человека растекалась лужа. Тон Бараско давно ему не нравился, но приходилось терпеть. – И какая муха тебя укусила? – удивлялся он.
Похоже было, что после разговора, Бараско не нравилось подземелье. Но Костя ошибся.
– Я тоже думал, что схожу пару раз, заработаю деньжат и отвалю. Но Зона не отпускает. Понимаешь? Это как на войне. Когда воюешь, тебе страшно, ты клянешь ее, как только можешь, а когда уходишь, она застревает в тебе, как осколок в сердце, и ты возвращаешься. Мне повезло: войны кончаются, ее солдаты остаются не у дел, а я могу в любой момент вернуться. От Зоны ведь никуда не денешься. Вот и ты попал!
– Почему? – удивился Костя, сторонясь сталкера, который ощупью пробирался вдоль стены.
Музыка становилась все громче и громче, как, впрочем, и голоса, среди которых выделялись женские. Костя поймал себя на том, что женский смех ему приятен. И вообще, здесь ему нравилось больше, чем в ночных клубах Москвы, потому что здесь все было настоящее: и сталкеры, и Зона, и враги, и друзья, и даже оружие. Костя любовно погладил автомат.
– Помяни мое слово, и через год, и через два, и через три ты будешь бегать по здешним лесам, и другой жизни тебе не захочется. В городах ты будешь тосковать. Профессия тебе обрыднет. Женщины тебя будут бросать, как только узнают, что
