взвешивать на одних весах. Все просто: для жизни мне нужно и то и другое. По крайней мере, это я ощущал в тот момент.
Тележка с ужином приблизилась к нашему ряду. Спешащая стюардесса с улыбкой предложила мне выбор: курица с рисом или макароны с овощами. Она говорила по-английски с явным акцентом, и было понятно, что это не ее родной язык. Я выбрал пасту и, как клон других пассажиров, в точности повторил их движения. Все мы одновременно включились в эту хореографическую связку: открыли крошечную картонную коробку-поднос, сняли фольгу, закрывающую горячее блюдо, обожгли пальцы, потому что его слишком сильно разогрели, и, наконец, разорвали прозрачный пластиковый пакетик с приборами, чтобы достать вилку и ухватить ей несколько листиков салата. Все мы искоса рассматривали порцию пудинга с левой стороны подноса: «Интересно, там шоколадная начинка?»
Наверняка шоколадная.
Не знаю почему, но я не мог справиться с этим судком промышленных макарон – я возил их вилкой туда-сюда и, хотя мог есть по привычке, совершенно не хотел. Я попытался равномерно распределить содержимое коробки, чтобы снова ее закрыть, но ничего не получилось. Как мог, я сложил предметы один на другой и сдвинул на угол столика, надеясь, что стюардесса вернется и заберет все это.
Межконтинентальные перелеты напоминают длинный визит в торговый центр в большом городе. Там всегда есть плачущие дети и молодежь, которая не прекращает болтать вполголоса, время от времени разражаясь хохотом или вскрикивая. Еда плохого качества, завлекательные предложения о покупке вещей, которыми ты никогда не воспользуешься, а еще фильмы, музыка или игры, чтобы провести время без малейшего удовольствия.
Такая атмосфера расставляет ловушки, в которые попадает продуктивность. В попытке их избежать я открыл блокнот, в котором планировал вести дневник экспедиции и записывать важное: ежедневные данные о моей активности, разницу уровней в метрах и достигнутые высоты, ощущения в ходе акклиматизации или метеорологические сведения. Я пытался что-то записать, но из-за множества людей вокруг и клаустрофобной обстановки никак не мог нарушить белизну страницы.
Злой на себя за неспособность сделать что-то полезное, я поддался искушению и выбрал фильм на экране в спинке переднего кресла. К счастью, вскоре после начальных титров я уснул.
Мне снилось, что я в лесу. Вокруг большие деревья. Не гигантские, как американские секвойи, а скорее из обычного леса, как в Пиренеях, но совершенно ненормальных пропорций. Я как будто видел их снизу, с высоты ребенка или небольшого зверя.
Несмотря на атмосферу покоя, лес меня пугал; казалось, что всё его нутро движется с головокружительной скоростью. Я пошел в каком-то направлении, чтобы выйти из него, но он будто вращался вместе со мной, не позволяя выбрать правильную дорогу. Я побежал, но лес настаивал на своем, продолжая поворачиваться и двигаться с той же скоростью, что и я. Ноги не реагировали, они
