мне… хорошо. Разговаривает, как с равным.
– Он со всеми так разговаривает, – ответил Константин. – Он здесь прожил почти двадцать лет, это вошло в привычку.
– Господи, – сказал Тангейзер с суеверным ужасом, – он же тут осарацинится!
– Постарайся понравиться ему больше, – посоветовал Константин. – Это важно.
– А что с ним?
– Они с императором дружны, – объяснил Константин. – Манфред не просто давно поселился здесь, но и пророс связями всюду. У него есть дома во владениях тамплиеров и госпитальеров, а еще, как говорят, и в самом Иерусалиме.
– Ого, – сказал Тангейзер. – То-то он спешит освобождать Святой Город!
Константин покачал головой:
– Ничего подобного.
– Почему?
– Сарацины, – пояснил Константин невозмутимо, – пропускают в город и наших рыцарей, если у тех в Иерусалиме есть дома или другое имущество. В общем, тебя здесь ждет много такого, что откроешь рот и спросишь, в ту ли страну попал, в какую собирался!
Солнце склонилось к далеким горам, из-за дальности почти призрачным, а здесь вдоль дороги кипарисовый лес стал в его лучах зловеще-багровым, песок заблистал грозно, словно расплавленное золото.
Издали донесся частый стук копыт, словно по параллельной дороге их догоняет на полном скаку конница. Тангейзер насторожился, а все трое его друзей торопливо откинули полы плащей и опустили ладони на мечи, хотя, судя по стуку, в их сторону мчится не меньше чем тысяча сарацинских всадников.
Тангейзер с замиранием сердца даже уловил благодаря чуткому слуху музыканта, что не просто сарацины на легких стремительных конях, а тяжелая сарацинская конница, где все в великолепных кольчужных доспехах, вооружены до зубов и где каждый воин стоит десятерых.
Из-за пригорка выметнулись первые всадники на стройных конях с узкими головами и змеиными шеями, за ними несется вся масса, поднимая желтую пыль, донесся хриплый крик «Алла!», и все помчались сперва прямо, а потом взяли в сторону и пронеслись мимо, как грохочущие призраки.
Вальтер схватился за сердце и сказал почти плачущим голосом:
– У меня чуть сердце не выскочило!
Могучий Карл прогудел мощно:
– Что сердце… У меня чуть не выскочило в штаны…
Константин захохотал таким гулким басом, что земля под ними резонировала и прогибалась.
Отхохотавшись, он вытер гигантским кулаком слезы.
– Как же я люблю…
– Что? – спросил Карл зло.
– Смотреть люблю, – прогрохотал Константин весело, – на таких вот… га-га-га!.. Как они пронеслись, смотреть любо!..
– Что тут хорошего? – спросил Карл раздраженно. – Не верю я им!.. В Сицилии, ладно, еще понимаю, но зачем их с собою и сюда тащим?
– А почему нет?
Карл рыкнул:
– Они ж тут в родной Сарацинии враз переметнутся
