оказалось, что проще укусить свой локоть, чем реально выиграть Заклинание. Отец с горечью говорил, что учредители клуба – мошенники, что они обирают рядовых членов, что заклинание Кары – как вязанка с сеном под носом глупого осла: он тянется, идет, а вязанка удаляется… Тем не менее уже уплаченных денег было жалко. Отец перестал бывать на розыгрышах, но взносы продолжал платить; после его смерти я унаследовал членский билет и тоже заплатил, помню, за несколько лет…
Милосердная сова, а за сколько же лет у меня не плачено?! Предстоят траты, да какие!..
Я забивал себе голову всякой ерундой, рылся в сундуках, пытаясь отыскать парадный костюм, черный с золотом плащ и подобающую случаю шляпу. Я ходил по дому с бессмысленной улыбкой, а внутри меня все натягивалась и натягивалась сладкая струна.
Заклинание Кары!..
Я понятия не имел, кого и за что собираюсь карать. Но Корневое заклинание! То самое, обладание которым – пусть временное! – дарит настоящее всемогущество. Я, провинциальный маг, – все-мо-гу…
Наконец, струна натянулась до предела. Бросив сундуки раскрытыми и вещи разбросанными, я вышел на крыльцо и потянул носом воздух.
Светало. Слишком поздний час для настоящих похождений – но я знал, что не дотерплю до вечера.
Я огляделся. Быстрое привычное заклинание, земля кинулась ко мне навстречу, я удобно опустился на четыре лапы и повертел, осваиваясь, хвостом.
Скользнул в дыру в заборе.
Черным ручейком сбежал с горы – туда, где еще спала в предрассветной мути ближайшая деревня.
Да, засуха. Пробираясь огородами, я заметил, как пожухла ботва.
В курятнике было тихо. Прежние дыры в стенках были тщательно заделаны; это вы зря, мужички. Не бывает курятников совсем без дыр…
Через минуту мой рот уже был залит кровью и залеплен перьями. Глупые куры не успевали проснуться; прежде чем забрехала первая собака, я перегрыз с полдесятка глоток. Пьяный от счастья, волоча за собой тушку молоденького петушка, я сунулся обратно в дыру; добычу пришлось тут же бросить. Поражаясь глупости собак, я скользнул в жухлые заросли за сараем, и сделал крюк, и подобрался к селу снова – с другого конца. И все повторилось; я ушел только тогда, когда запахло дымом, собаки одурели и тонкий голос, почти девчоночий, запричитал с подвываниями на все село:
– Хорек! Ой, люди, опять хорек!
Через поле я взбежал на горку, к себе. Долго терся боком о порог; потом поднялся на две ноги, и пошатываясь, совершенно счастливый, побрел в спальню.
Поднималось солнце.
Они явились, наверное, всем селом. Хмурые. Испуганные. Злые. С дохлыми курами наперевес; кур было, как мне показалось, штук пятьдесят.
Затопили собой все пространство перед воротами; за калитку прошла делегация во главе с комиссаром, назначенным магом третьей степени (на самом деле четвертой).
Никто ничего не говорил.
