этой ночью в своей квартире. Мы полагаем, она знала убийцу и сама же его впустила. Пропало кое-что из драгоценностей.
– Он ее насиловал?
«Матери. Вечно они об этом спрашивают и умоляюще смотрят, лишь бы ответ был отрицательным».
– У нее была половая связь, но мы не думаем, что это было изнасилованием.
– Может, несчастный случай? Может, что-то просто пошло не так?
«Опять этот умоляющий тон, будто смерть от несчастного случая не так ужасна».
– К сожалению, нет. Мы не думаем, что это был несчастный случай. Что вы можете рассказать о ее последних увлечениях, знакомых, мужчинах?
– Почти ничего, – прикрыв глаза, ответила Айрис. – Мы с ней не очень-то общались. Я была ей плохой матерью.
– Дорогая, не надо, – тихо произнес ее муж.
– Нет, это правда, – покачала головой Айрис. – Мне было всего двадцать, когда она родилась, я была плохой матерью, и вообще… – с горечью в голосе повторила она. – Все больше о вечеринках думала и о путешествиях. Потом отец Тиары завел роман на стороне, я решила отплатить ему тем же, вот так и докатилось до того, что мы уже видеть друг друга не могли, а дочку стали использовать как оружие в нашей семейной войне.
В голосе Айрис слышалось искреннее сожаление, а в глазах заблестели слезы. Она повернулась к мужу, тот поднес ее руку к губам и поцеловал.
– Давным-давно, – мягко сказал он, – все это было давным-давно.
– Она меня так и не простила. С чего бы? Стоило нам с ее отцом развестись, я тут же выскочила замуж, прямо вот так. – Айрис щелкнула пальцами. – Чтобы показать, что для меня незаменимых мужчин нет. Он поступил точно так же. Через полгода я уже пожалела, но ума мне это не прибавило. Когда я наконец немного поумнела, было уже поздно. Она предпочла общаться с отцом, который позволял ей делать все, что угодно, и со всеми, с кем угодно.
– Ты совершила ошибку, – снова попытался утешить ее муж, – но ты старалась ее исправить.
– Мало старалась, да и поздно спохватилась. У нас с Джорджио девочка, ей уже восемь, – повернулась Айрис к Еве. – Надеюсь, ей я стала хорошей матерью. Но Тиару я потеряла много лет назад. Теперь этого уже не исправить. Последний раз мы с ней разговаривали больше месяца назад. Ругались. И это тоже уже не исправить.
– Из-за чего ругались?
– В основном из-за того, какую жизнь она вела. Мне больно было смотреть, как она растрачивает себя попусту, прямо как я в ее годы. Стремится все испробовать, вечно испытывает границы дозволенного. Ее отец завел себе очередную невесту, младше Ти. Она прямо взбесилась, помешалась на том, что стареет, теряет красоту. Можете себе такое представить? В двадцать-то три года?
– Нет, не могу, – честно ответила Ева, вспоминая зеркала, платья и пластические операции Тиары. Она и впрямь была помешана на себе и на всем, что имело к ней отношение. – А оккультизмом она никогда не увлекалась?
– Оккультизмом? Ну… не знаю. Пару лет назад был у нее такой период, кучу денег на всяких медиумов
