Беляцкий неожиданно подмигнул:
– Какой у нас сегодня день, товарищ каплей?
– Вроде понедельник, – растерялся Боцман.
– Хреново неделька начинается… Не поминайте лихом.
Боцман опустил на глаза маску и, сведя плечи, забрался в узкое жерло торпедного аппарата.
Беляцкий подал ему баллон со сжатым воздухом, после чего закрыл люк и дернул рычаг. Саблина выбросило в море.
Вокруг была кромешная темнота, а потому он даже не сразу сориентировался, где верх, а где низ. Лишь когда его перестало вращать, когда он замер и почувствовал, что выталкивающая сила сама движет его кверху, начал медленный подъем. В стороне коротко вспыхнули и погасли два фонаря.
«Значит, у Кати и Коли все в порядке».
Всплытие с глубины всегда сопряжено с риском. Немного не рассчитаешь – и растворенный в крови азот при уменьшении давления может закипеть. Но почему-то глубиномер показывал всего десять метров. Боцман почувствовал неладное.
Вверху угадывалась зеркальная водная поверхность, изломанная невысокими волнами. На ней проступили силуэты Сабуровой и Зиганиди. Саблин сделал несколько толчков ногами и тихо вынырнул в темноту. В паре метрах от него угадывались головы Кати и Николая.
И тут над головами у пловцов-спецназовцев ярко вспыхнул свет. Он залил большое помещение, похожее на заводской цех, более половины которого занимал бассейн, облицованный старомодным белым сантехническим кафелем. Боцман с товарищами переглянулись с недоумением. Они-то считали, что вынырнут в китайском фиорде, а почему-то оказались в том самом бассейне-доке, откуда субмарина отправлялась в поход…
Подобное настолько удивило Боцмана и его товарищей, что Саблин даже позволил себе выругаться матом. Теперь его не удивило и зрелище сидевшего на бортике бассейна в раскладном походном кресле контр-адмирала Нагибина. Федор Ильич щелкнул кнопкой секундомера.
– Подгребайте сюда, – махнул он рукой.
Первым на бортик выбрался Саблин, даже не воспользовавшись блестящей лесенкой из нержавеющей стали – он просто уперся руками в кафель и сделал выход силой. Затем подал руку Сабуровой. Та хотела отказаться: мол, подавать спецназовцу руку, даже если это женщина, – оскорбление. Но Нагибин напомнил:
– Испытание вы прошли, оно окончено. А потому можно и галантность к даме проявить, – и контр-адмирал сам подал Кате руку.
На этот раз она не отказывалась.
– В норматив вы уложились. Решение покинуть подлодку через торпедный аппарат приняли практически мгновенно, – Нагибин сделал паузу, ясно было, что он так и недосказал всего до конца.
– Товарищ контр-адмирал, – официально ледяным тоном обратился к Нагибину каплей Саблин. – Так, значит, все это время мы провели здесь, а пятидневный поход и крушение – только иллюзия?
– Да, друзья мои, иллюзия электроники. Подлодка на самом деле тренажер. Прошу прощения за то, что заставил поволноваться
