вы так, товарищ командир, – перешел на официальный тон Решетников. – Я же о деле пекусь. Мичман Прошкин идеален в штатной ситуации. А если, не дай бог, ЧП? Скажем, пожар, когда каждая пара рук на счету, а судьбу экипажа решают секунды.
– Типун тебе на язык, старпом.
– Инструкции и правила не от хорошей жизни пишут. За каждой строчкой и положением десятки загубленных жизней стоят.
– Старпом, – командир повернулся к Решетникову лицом. – Лет шестьдесят тому назад тебя бы назвали паникером и отправили бы в расход. А что насчет инструкций, то я могу тебе на досуге показать с десяток, которые одна другой противоречат. Другого экипажа у меня для тебя нет. Ясно?
– Ясно, товарищ капитан первого ранга, – вздохнул Решетников.
– Не так шумно вздыхай, Прошкин-то море слушает. У него от твоих вздохов в ушах заложит, да и подлодку нашу демаскируешь…
Старпом передернул плечами, демонстрируя, что лично к Прошкину он ничего не имеет и уважает его настойчивость, но подплав – это не благотворительная организация.
Внезапно Дулов почувствовал необъяснимую, почти мистическую тревогу, словно за ним из тумана наблюдал кто-то невидимый. Этого быть не могло «по определению». Акустик обязательно определил бы подходящий к ним корабль или судно по звуку двигателя. Конечно же, радар «Щуки» был выключен, чтобы не засветиться, но работал пассивный сонар – он бы уже точно засек чужой радар.
– Почудилось, – чуть слышно произнес кавторанг, обращаясь к самому себе.
– Вы что-то сказали, товарищ командир? – поинтересовался старпом, но ответа не дождался.
Внезапно в тумане по левому борту ярко вспыхнул прожектор, его свет лизнул палубу субмарины. Члены экипажа застыли в изумлении, ожидая приказа. Световое пятно покачивалось, приближаясь.
– Что такое? – Брови Дулова поползли вверх.
Командовать «погружение» было слишком поздно. Из тумана выплыла небольшая деревянная яхта под косым парусом. Еще немного, и она бы врезалась в борт субмарины. Но столкновения не произошло. На яхте натужно заурчал стартер, застучал двигатель, вода за кормой вспенилась. Судно неторопливо повернулось и стало к «Щуке» боком.
– Твою мать, – прошептал старпом.
– Отставить, – почти беззвучно промолвил командир. – Если что, говорить буду я, и только по-английски. – Он покосился на мокрый Андреевский стяг над кормой подлодки; тот лишь угадывался в тумане и вполне мог сойти издалека за любой другой флаг. Ну, а поскольку на рабочих комбинезонах экипажа «Щуки» не было знаков различия, то можно было попытаться в случае чего представиться кем угодно – хоть американцами, хоть новозеландцами. Приличный английский был для всех членов экипажа обязательным.
Прожектор на яхте продолжал освещать подлодку. Из-за него было невозможно разглядеть и флаг, под которым она ходила. Пауза явно затягивалась. То ли капитан
