нее и суровое. События происходят далеко от Земли, но события слишком значимые, чтобы думать, что наш мир может остаться от них в стороне.
Полупрозрачный Бейрут наполовину вошел в кипящую огненную стену, повернулся на секунду, улыбнулся и махнул рукой. Раздался взрыв. Горячая волна ударила в грудь. Дмитрий шагнул в потемневшее перед ним пространство и тут же услышал голос Жоры:
– Ну Бей даёт! Он же почти создал…
Что-то произошло. Дмитрий почувствовал едва ощутимое движение, словно мир сдвинулся на один атом, на одно мгновение, на один удар сердца.
– Тук-тук-тук.
Он открыл глаза и понял, что стоит в середине просторной русской избы. Стоит и смотрит на крепкую дубовую дверь. Странное дело, когда ты знаешь, что спишь, и во сне к тебе приходят фантастические видения. Это как сон во сне или бред в бреду.
Дмитрий сосредоточился, хотел вспомнить, о чем он только что думал, но не тут-то было. Видение растаяло, не оставив после себя ничего кроме непонятного вопроса, возникшего в его голове в самый последний момент. Ни одного образа, ни одного обрывка воспоминаний. Только вопрос. Он не мог понять, почему ему так важно заполнить пробел в памяти, но чем больше он старался вспомнить подробности видения, тем больше понимал: бесполезно. Только вопрос. Он вцепился в него как клещ, стараясь не забыть, снова и снова повторял: «Что мог создать Бейрут?»
– Тук-тук-тук, – повторился робкий стук, и кто-то большой и шумный громко вздохнул за стеною.
Сон продолжался, хоть и сменился другим, но был не менее тревожным и так же не походил на привычный человеческий, когда все, что в нем происходит, рождается в голове спящего.
Дмитрий прислушался и понял, что кто-то посторонний пытается залезть в его сознание.
– Тук-тук-тук.
Мысленно заглядывая за бревенчатую стену, он увидел ожидающего во дворе плазмоида. Слишком долго они не встречались, и Дмитрий уже начал отвыкать от фантастической способности негуманоида подключаться к сознанию и устраивать в его снах ментальные сеансы связи. Он удивился, хотя понимал, что ни избы, ни двора, ни шарообразного светящегося гостя на самом деле не существует, а есть лишь созданная его мозгом последовательность образов, способных примирить сознание с чужеродной информацией.
– Здравствуй, Русса! – радостно поприветствовал он гуорка.
– Здравствуй, – пробормотал тот едва слышно.
Выглядел Русса ужасно. Светящаяся оболочка, подрагивая, обвисала с боков тёмными сморщенными складками. В настоящий момент он больше походил на подгнивающий огненный помидор, чем на привычный плазменный шар. Зависая невысоко над землей, он замер, словно боялся пошевелиться.
– Беда, – прошептал гуорк и, обессиленно рухнув на землю, из последних сил досказал. – Ра-преобразователь отключается.
Потёмкин с жалостью посмотрел на чуть живого огненного разумника и громко протяжно вздохнул…
Над ухом робко тренькнуло и противно задребезжало. Он нехотя открыл глаза. Часы над головой показывали девять, а телефон на стуле трезвонил без умолку.
– Вставай, пилот, страна зовёт! – засмеялась трубка голосом Анатолия.
Потёмкин непонимающим, пустым взглядом уставился на мобильник.
– Ты не забыл, что мы договаривались встретиться у Бейрута с Жорой в одиннадцать тридцать? – поинтересовался Анатолий.
– Теперь знаю, – буркнул Дмитрий и отключился.
Странно, но он не помнил ни о встрече, ни… Да он вообще не помнил, что происходило с ним в последние дни.
В кухне что-то загремело, и на пороге комнаты появился белобрысый здоровяк, одетый так, как будто хотел напугать холодную зиму за окном бронзой своего загара. Легкие шорты и рубаха с коротким рукавом – не самая лучшая одежка для зимы. Хитрое лицо Пугачёва протиснулось в поле зрения Потёмкина, и молодой человек прищурился.
– Дай угадаю. Ты не спал? – поинтересовался он. – Что, опять твой друг гуорк на связь выходил?
– А ты откуда? – удивился Дмитрий, присматриваясь к другу.
– Откуда прибыл или откуда знаю? – засмеялся Вячеслав, накручивая на палец длинный белоснежный вихор, не желающий ложиться на высокий лоб.
– Эх ты, Либерис! У тебя жирными буквами на лбу написано: «Я разговаривал с Руссой!»
Дмитрий с трудом сдержался, чтобы не потрогать лоб горячей ото сна рукой.
– Вот-вот! – Пугачёв кивнул. – Всегда прост, как инструкция по эксплуатации, всегда душа нараспашку. И когда был человеком, и сейчас.
– Я и сейчас человек! – возмутился Дмитрий, чувствуя, как в душе промелькнула искорка сомнения.
