сейчас схожу, – тяжело вздохнул тот. – Где тебя искать?
– Я у Васильича буду, подходи сразу туда, ага? – попросил Скрипач.
– Ну хорошо, – с легким сомнением в голосе ответил Ит. – Может, вместе?..
– Понимаешь, я ему задумал подарок сделать и хочу прощупать почву, – туманно объяснил Скрипач. – Так что будет даже неплохо, если ты немножко задержишься.
Ит покладисто кивнул. Подарок так подарок, почву так почву.
Скрипач проводил его взглядом и быстрым, даже излишне почему-то быстрым шагом направился к зданию.
– Федор Васильевич, у нас десять минут, – с порога, не здороваясь, начал Скрипач. – Он сейчас придет, а я не хочу, чтобы он это все слышал.
– Господи… Скрипач, зачем вы меня так пугаете? – Начальник лаборатории контактов встал из-за стола. – Вы вернулись?! Ну и как он? Жив?
– Жив, жив, сейчас подойдет, я его специально отослал. – Скрипач плотно закрыл за собой дверь и, не церемонясь, уселся. – Давайте быстро. Жив-то он жив, но у нас есть проблемы, которые без вас решить, подозреваю, не удастся.
– Подождите, не все сразу, – взмолился Федор Васильевич. – Вы помирились?
– Помирились. Собственно, с этого перемирия все и началось. – Скрипач оглянулся на дверь. – Для того чтобы как-то стронуть ситуацию с места, пришлось загнать его в стресс и…
– Каким образом?
– Примерно таким, для которого в каждую аптечку кладут «Лазурь», – скривился Скрипач. – Для Ита подобный способ – то же самое, что сунуть пальцы в розетку. Шок и очень сильная нервная встряска.
– И что произошло?
– Больше всего это было похоже на ларингоспазм, если судить по справочникам и по тому, что я знаю, – ответил Скрипач и снова обернулся к двери. – Я сам сперва не разобрался, подумал сначала, что у него эпилептический припадок – тонические судороги, недержание, цианоз, пульс упал. Пробовал помочь дышать, почти ничего не получалось, до такой степени были зажаты мышцы. Николай сделал укол димедрола, и через несколько минут Ит начал дышать сам. Сначала мы подумали, что димедрол помог, но это оказалось не так.
– Да, у нас в колоннах эпилепсию запросто димедролом лечат, – осуждающе покачал головой Федор Васильевич. – Чего им вообще только не лечат… Что еще?
– После приступа он заснул, я остался с ним. Через три часа приступ повторился. Интенсивность была ниже, но этот приступ произошел уже без стресса и на фоне, во-первых, сна, а во-вторых, лошадиной дозы димедрола, который в некотором смысле седативный, если я правильно понимаю. Во время приступа он так и не проснулся.
Федор Васильевич кивнул.
– Под утро он нам с Колей выдал третий приступ, слабее двух предыдущих, уже без угрозы для жизни. Язык он, правда, себе прокусил – но тут мы, двое идиотов, виноваты. Надо было подстраховаться, а мы расслабились. Это когда уже в кабину поднимали…
– Симптомы
