в которых я побывала, и что еще пила. Все как в тумане. Музыка, смех, танцы на столе…
– Танцы на столе? – Ева ухватилась за эту зацепку. – Танцевала женщина или мужчина?
– Мужчина. Высокий, как будто с татуировкой. А может, это была и не татуировка, а краска. То ли змея, то ли ящерица.
– Как этот танцор выглядел?
– Брось, Даллас, меня не интересовало то, что выше пояса.
– Вы к нему обращались?
Мэвис закрыла лицо руками, напрягая память. Это занятие, судя по всему, требовало нечеловеческих усилий.
– Не помню, хоть плачь! Все-таки я сильно набралась. Помню только, как шла. Я решила во что бы то ни стало добраться до Леонардо. Мне не хотелось вваливаться к нему пьяной: ведь я считала, что увижусь с ним в последний раз. И я выпила таблетку для протрезвления. А потом я нашла ее. Уж лучше бы было остаться пьяной…
– Что вы увидели, когда вошли в студию Леонардо?
– Кровь. Столько крови! Все перевернуто, порвано… Я испугалась, что Леонардо покончил с собой, бросилась туда, где он обычно работал, и увидела ее. – Начиная с этого момента, воспоминания Мэвис стали гораздо отчетливее. – Я увидела ее… Узнала по волосам и одежде – она с вечера не переоделась. Зато лицо… Его, можно сказать, уже не было. Я хотела закричать, но не смогла и опустилась рядом с ней на колени. Не знаю, что я собиралась сделать, просто у меня было ощущение, что надо что-то предпринять. Потом этот удар по голове… Очнувшись, я вызвала тебя.
– Видели ли вы кого-нибудь на улице, подходя к дому?
– Нет. Было очень поздно.
– Расскажите, как вы попали в дом.
– Охранное устройство не работало, но это меня не испугало: уличные хулиганы часто их разбивают. Я ничего не подумала, просто вошла.
– Как вы попали в студию?
– Дверь была не заперта.
– Вы вошли и увидели Пандору. Вы с ней не разговаривали, не ссорились?
– Нет… Я же уже сказала: она лежала мертвая!
– Раньше вы дважды с ней скандалили. Повторился ли у вас скандал вчера в квартире Леонардо?
– Это с мертвой-то?! Слушай, Даллас…
– Почему вы скандалили с ней раньше?
– Она грозила, что навредит Леонардо. – На исцарапанном лице Мэвис отражались все ее чувства сразу: боль, страх, горе. – Она вцепилась в него мертвой хваткой! Мы с ним любим друг друга, но она его не отпускала. Ты же сама видела, какая она была, Даллас!
– Вам очень дорог Леонардо?
– Я его люблю, – тихо ответила Мэвис.
– И готовы на все, чтобы его защитить?
– Я решила больше ему не мешать, – ответила Мэвис с достоинством, которое пришлось Еве по душе. – Иначе она бы ему напакостила, а я не хотела, чтобы это случилось.
– Мертвой она уже не сможет напакостить ни ему, ни вам, – осторожно заметила Ева.
– Я ее не убивала!
– Вы пришли в ее дом, устроили ссору, она вас ударила, вы дали ей сдачи. Уйдя, вы напились. Потом добрались до квартиры
