style="font-size:15px;"> – Что?
– Плебейка! Не что, а кто. Джон Китс. Английский поэт-классик девятнадцатого века. У него есть поэма «La Belle Dame Sans Merci». Что означает «Прекрасная безжалостная дама».
– Откуда ты все это знаешь?
– Что, удивилась? – Он засмеялся, потянул Еву за руку и заставил встать. – Я принесу тебе эту поэму, а потом мы возьмемся за работу.
– Я не нуждаюсь…
Он зажал ей рот поцелуем.
– О чем ты говоришь? Ты пытаешься доказать, что можешь обойтись без помощи гражданских лиц, а я считаю, что в этом есть свои преимущества. Мы с тобой спорили двадцать минут, а потом выяснилось, что я могу найти нужные данные быстрее, чем ты. Одна голова хорошо, а две лучше. Это позволяет экономить время.
– Ладно, – скрепя сердце согласилась Ева. – Но если я увижу, что ты хвастаешься, то дам тебе хорошего пинка.
– Кто бы сомневался…
5
«У них нет моего портрета». Когда по его спине начинали бегать мурашки, он снова и снова твердил про себя это.
«У них нет моего портрета, поэтому они не смогут меня найти».
Он по-прежнему мог безбоязненно ходить по улицам, ездить на такси, ужинать в ресторанах, посещать клубы. Никто не станет показывать на него пальцем и не побежит за полицией.
Он – убийца, но ему ничто не грозит.
Собственно говоря, его жизнь ни в чем не изменилась. И все же страх преследовал его.
Конечно, это был несчастный случай. Ошибка в дозе, вызванная вполне понятным избытком энтузиазма. Если смотреть на случившееся объективно, то женщина была виновата не меньше, чем он сам.
Даже больше.
Когда он произнес эти слова вслух, яростно грызя ноготь, его товарищ только вздохнул.
– Кевин, если ты собираешься повторять одно и то же, лучше уйди. Это здорово раздражает.
Кевин Морано, высокий молодой человек двадцати двух лет, заставил себя сесть и начал стучать наманикюренными пальцами по подлокотнику кожаного кресла. У него было гладкое лицо, спокойные голубые глаза и русые волосы средней длины.
Приятную внешность Морано портило только одно: он начинал раздражаться и дуться при малейшем намеке на критику. Именно это он и делал сейчас, глядя на своего друга и постоянного спутника. Морано надеялся найти у него большее внимание и поддержку.
– Согласись, у меня есть основания для беспокойства. – В голосе Кевина звучала обида, он явно нуждался в утешении. – Люциус, все полетело к чертовой матери!
– Чушь! – Резко сказанное слово больше напоминало приказ. Люциус Данвуд привык командовать Кевином и считал, что по-другому с ним обращаться нельзя.
Он отвернулся к монитору и продолжал вычисления. Работа просторной лаборатории, которую он создал в соответствии со своими потребностями и вкусом, всегда приносила ему удовлетворение.
В детстве его считали вундеркиндом. Хорошенький мальчик с рыжими кудрями и сияющими глазами обладал поразительными способностями
