географический: с запада на восток, от карел до нивхов. Не все народы попали в поле моего внимания, поэтому книга эта всегда может быть дополнена. Иногда я точно следовал мифическим и фольклорным сюжетам, иногда же сочинял их сам, используя лишь мотивы. В некоторых случаях я обращался не к собственно фольклорному материалу, а к его литературным обработкам (например у К.Ф. Жакова и Ю.С. Рытхэу). Русский фольклор опущен мною сознательно, но это не значит, что в книге нет темы России. Она звучит в ней почти постоянно, а в рассказе «Гора Сарытау» является основной. Вообще, одна из задач этой книги – дать свое видение «континент-океана», называемого Россией.
I
Вяйнямёйнен и русский князь
На ладье лебединой,
По реке долгой, длинной,
на север, лесами обильный,
Русский князь – витязь сильный —
К Вяйнямёйнену старому
приплыл со своей дружиной.
И сказал русский князь:
«Помоги нам, кудесник старый,
Бьют нас татары,
жгут наши села и нивы,
Города разоряют,
лучших людей в плен уводят…
И мы просим тебя, заклинатель старый,
Послужи нам силой своей волшебной.
Знаю, можешь ты словом мощным
Мор наслать на народ искони враждебный».
И ответил ему Вяйнямёйнен старый:
«Слово лечит, а не губит,
слово строит, а не рушит.
Словом я ковал железо, словом я ладью построил,
Но убить не смеет слово
никого на целом свете.
Я пойду к тебе на службу, русский князь,
Только воином обычным в твое войско,
Ибо сила моя тяжела мне стала,
И хочу сойти я к смерти,
к Туонелы водам черным».
«Жаль», – ответил ему русский князь.
Бегство богов
Фантазия на зырянскую тему.
По образцу рассказа-фантазии
К.Ф. Жакова «Бегство северных богов»
В Биармию далекую,
в край еловый,
К Ёну – богу великому,
в дом его сине-зеленый,
Боги запада хищного
пришли, от крещенья бежав,
На поклон к Тучегону,
к зырянским богам с просьбой слезной
О счастливом убежище.
Просит Один – бог воинов,
и жена его верная – Фригг,
Просит Тор – бог-мужик,
с громыхающим молотом божище.
И сказал Ён великий:
«Будет вам мед в моем доме,
Будет пища обильная
и очаг непрерывно горящий,
Но недолог наш век
и конец его близок уже.
Вижу в толще грядущего
человека с крестом к нам идущего,
Черноризца великого…
Повернет он народ к богу новому,
И народ нас низложит.
Мы уйдем от напасти,
мы в ладье поплывем с вами вместе
В море мрака холодного,
В море последнее – вместе».
Человекодеревья
Марийский миф
Корнелапые чудища,
с говорящей листвой,
и с живой, тайнозрящей корой,
С сердцем бьющимся —
вот человекодеревья.
Не осталось их ныне:
переродились иные,
Стали просто деревьями,
а другие – из леса в кочевья
Ночью, тайно ушли
от неверных людей, что крестились
В чужеземную веру.
Но осталась в лесу
не ушедшая с ними рябина,
Потому что любила
молодца из деревни, охотника.
Ну, а он испугался.
В церковь пошел он, к попу,
рассказал про бесовское дерево.
Разъярился наш поп
и велел изрубить топором
Эту нечисть лесную.
Криком кричала она,
и до сих пор этот крик
Ночью слышен бывает.
Говорит дева луны
Марийский миф
Я – дева лунная,
я – бессмертная тень, а когда-то
Сиротою дрожащей
я
