Настенька. Я езжу к Регине не как к учительнице, которой по гроб жизни благодарен, а как к гениальному музыканту. Если хотите, пойдемте ко мне в номер, я вам продемонстрирую, что я имею в виду.
– Уже поздно, – слабо запротестовала Настя.
Дамир шагнул под фонарь и, оттянув рукав куртки, посмотрел на часы.
– Двадцать минут третьего. Действительно, поздновато. Знаете что, Настя, давайте будем называть вещи своими именами. Я вообще за честность и простоту. Вы не возражаете?
– Попробуйте, – еле слышно произнесла Настя онемевшими губами. Ей стало тошно.
– Во-первых, предлагаю перейти на «ты». Идет?
Она кивнула, ненавидя себя в душе.
– Во-вторых, я официально заявляю вам, то есть тебе, что ты не просто нравишься мне, ты очень мне нравишься, я нахожусь на грани влюбленности и, безусловно, хотел бы, чтобы мы сейчас отправились ко мне в номер. Но пусть будет так, как хочешь ты. Если ты считаешь, что сегодня еще рано, я готов подождать до завтра, или до послезавтра, или до любого другого дня в течение ближайшей недели, пока я не улечу обратно в Новосибирск. Только не надо путать одно с другим. Я привез с собой аппаратуру, потому что приехал к Регине за советом. Я приехал работать. Если я приглашаю тебя к себе, чтобы показать свою работу, то я приглашаю тебя именно за этим. Я, Настя, не мальчик, который приглашает девочку в подвал послушать магнитофон, а в итоге девочка жалуется, что ее изнасиловали. Мне уже почти сорок. И я не нуждаюсь в дешевых трюках, чтобы уложить в постель понравившуюся мне женщину.
«Уж это точно. Ты их укладываешь не только в постель, но и на пол, и на стол, и вообще на что подвернется. Как жаль, боже мой, как жаль! Все в тебе хорошо, Дамир, кроме одного: ты врешь. А я этого не люблю».
Глава 4
День пятый
Женя Шахнович разбудил Алферова и Добрынина задолго до завтрака.
– Итак, отчитываемся, – провозгласил он. – Я сразу признаюсь, у меня – полный провал. Считайте, что каждый из вас разбогател на пятьдесят штук. Что у тебя, Паша?
Довольно усмехаясь, Добрынин в деталях доложил о своих вчерашних похождениях. В обществе вытащенной на жеребьевке дамы он провел куда больше шести часов, познакомившись с ней перед самым обедом и расставшись незадолго до рассвета, благо та жила в одноместном номере. Шахнович заставил его в деталях пересказать все их разговоры, чем вызвал у Павла нескрываемое раздражение.
– Поздравляю. Павел получает свои честно заработанные двести штук. Николай?
Алферов неопределенно пожал плечами.
– Она какая-то… не такая. Не знаю… Даже разговаривать не хочет. Посоветовала мне крышу починить.
– Чего? – изумленно переспросил Добрынин.
– Сходить к психиатру, вот чего. Не дело вы, ребята, затеяли. Мы же какими-то придурками выглядим, когда лезем знакомиться.
– Во-первых, не мы, а ты, – возразил
