ь счастливый, день прекрасный —Он настал – и полный клир,
Душ отвёрстых клир согласный,
Возвестил нам праздник ясный,
Просвещенья светлый пир.
Небесам благодаренье
И владыке русских сил,
Кто в родном соединенье
Старца чуждого рожденье
Пировать благословил!
Духом юности моложе —
Он пред нами, ставы сын
Витых локонов пригоже,
Золотых кудрей дороже
Серебро его седин.
Не сожмут сердец морозы:
В нас горят к нему сердца.
Он пред нами – сыпьтесь, розы,
Лейтесь, радостные слёзы,
На листы его венца!
31 декабря 1837 года
Звучат часов медлительных удары,
И новый год уже полувозник;
Он близится; и ты уходишь, старый!
Ступай, иди, мучительный старик.
На пир зовут: я не пойду на пир.
Шуми, толпа, в рассеяньи тревожном;
Ничтожествуй, волнообразный мир,
И, суетный кружись при блеске ложном
Мильонов свеч и лучезарных ламп,
Когда, следя мгновений бесконечность,
Мой верный стих, мой пяти стопный ямб
Минувший год проталкивает в вечность.
Скорей, скорей! – настал последний час —
И к выходу ему открыты двери.
Иди, злой год. Ты много взял у нас,
Ты нас обрёк на тяжкие потери…
Умолк, угас наш выспренний певец.
И музами и славою избранной;
Его уж нет – торжественный венец
Упал на гроб с главы его венчанной.
Угас и он, кто сыпал нам цветы
Блестящего, роскошного рассказа
И Терека и браного Кавказа
Передавал заветные черты.
Ещё певца маститого не стало,
Ещё почил возлюбленный поэт,
Чьё пенье нам с первоначальных лет
Игривое и сладкое звучало…
Умолк металл осиротелых лир.
……………
Суровый год! Твой кончен ход унылый;
Последний твой уже исходит час;
Скажи, ужель поэта в мир могилы
Могучего переселив от нас,
Земле взамен ты не дал поселенца,
Руками муз повитого? Ужель
Ни одного ты чудного младенца
Не положил в земную колыбель?
Да и взойдёт он! Таинственных велений
Могуществом, быть может, уж влеком,
В сей миг с грудным родимой молоком
Он пьёт струи грядущих вдохновений,
И некогда зиждительным огнём
Наш сонный мир он потрясёт и двигнет,
И песнь его у гроба нас настигнет,
И весело в могилу мы сойдём…
Обновление
Когда тяжёлый, душный день
Горит и жжёт, отъемля тень,
С нагих брегов, томленья полный,
Кидался ль ты в морские волны?
И вдруг, охвачен глубиной,
Проникнут тайным трепетаньем
Ты предавался ли лобзаньям
Сей влаги светлой и живой?
Окончив день тревожный свой
С его заботой и страданьем,
Устав измученной душой,
Ты освежался ль в час ночной
Небес глубоким созерцаньем?
О, если жаждешь новых сил,
Предайся бездне сей, но прежде
Смири желаний дольных пыл
И воспрети земной надежде;
И, мысль земную оторвав,
От грешных уст не дай ей слова!
Не чист язык твой, без покрова
Её, бесплотную, оставь;
Узлом святого упованья
Ей крылья светлые скрепи,
И мысль, без слов, без одеянья,
Нагую, в небе утопи.
Пусть в эти дивные мгновенья,
Её сиянием обвит,
Святой венец благоговенья
Твоё чело оледенит;
Власы подымет трепет хладной,
Слеза сверкнёт в твоих глазах, —
И ты постигнешь, как отрадно
Душой купаться в небесах!
Одесса
Пёрл земли новороссийской
Он
