«Не кажется ли тебе иногда, что то, что тебя смущает, иногда совершенно побеждено в тебе?»
Хр.: «Да, но это случается не часто; когда это бывает, то я называю это моим золотым временем».
Мудр.: «Не можешь ли ты вспомнить, что именно внушает тебе чувство, что все прежнее дурное в тебе побеждено?»
Хр.: «О, да! Когда вспоминаю, что видел на Кресте, тогда я это чувствую. Еще когда смотрю на вышитое мое одеяние или когда читаю сверток, который ношу на груди, и еще когда мои мысли несутся с восторгом туда, куда иду, и тогда мне кажется, что все прошлое забыто и убито во мне».
Мудр.: «Что внушает тебе такое желание идти на гору Сион?»
Хр.: «Там я надеюсь увидеть живым Того, Кто умер на кресте за меня. Там надеюсь совершенно избавиться от всего того, что меня еще смущает. Там, говорят, нет более смерти, и я буду в самом святом обществе. И скажу по правде, я люблю Его, потому что Он один меня избавил от моего бремени, и я утомлен своей внутренней испорченностью. Я жажду быть там, где более не стану умирать, и в числе тех, которые постоянно взывают: свят, свят, свят!»
Тогда Любовь вступила в разговор с Христианином: «Ты человек семейный? Есть у тебя жена?»
Хр.: «Жена и четверо маленьких детей».
Люб.: «Почему же ты их не привел сюда с собой?»
Христианин прослезился и отвечал: «О, с какой бы радостью я это сделал! Но они все восстали против моего путешествия».
Люб.: «Но тебе бы следовало объясниться с ними и указать им на опасность оставаться там».
Хр.: «Я так и поступил и рассказал, что мне сказал Господь о разрушении нашего города, но я им показался помешанным, и они мне не поверили».
Люб.: «А молился ли ты Богу, чтобы Он благословил советы, даваемые тобой семейству?»
Хр.: «О да, со рвением, потому что вы понимаете как дороги моему сердцу жена и дети!»
Люб.: «Какую же причину давали они, чтоб не следовать за тобой?»
Хр.: «Жена не могла расстаться с миром, дети мои преданы были безумному веселию юности. Так ли, сяк ли, но все оставили меня странствовать в одиночестве».
Люб.: «Но, может быть, ты сам своей суетной жизнью угашал все, что им внушал хорошими словами».
Хр.: «Я, право, не могу судить о своем образе жизни, зная, что часто поступал не так, как бы следовало. Знаю также, что человек может своими действиями уничтожить все, чему научал красноречивыми словами. Однако могу достоверно сказать, что я всегда старался и остерегался, чтобы дурной мой поступок не внушил им отвращения предпринять со мною путешествие. Это же, впрочем, и возбуждало в них насмешки, они упрекали меня в точности. А я отказывал себе часто во многом, в чем они не видели ни малейшего зла. Мне кажется, что помешало им идти со мной именно то, что им наскучила моя постоянная озабоченность не грешить против Бога и не делать вреда ближнему».
Люб.: «Так Каин возненавидел брата своего Авеля за то, что его дела были злые, а брата его – добрые. И если твое семейство восстало против тебя за то, что
