да выключи ты эту муру! И без нее тошно, – взмолился второй, светловолосый.
Темноволосый послушно взял в руки пульт, и через несколько секунд в гостиничном номере воцарилась тишина.
Светловолосый уныло посмотрел на стол. На нем возвышалась опустошенная на три четверти бутылка водки, а подле нее разместилось маленькое блюдце с тонко нарезанными дольками лимона и початая плитка шоколада.
– Так я не понял, Валер, получается, что никаких следов? – уточнил он у своего собеседника, машинально продолжая вертеть в руке стакан, на четверть наполненный водкой.
– Честно говоря, Костя, пока мы ехали, я успел только-только просмотреть его записи и, вполне возможно, что-то упустил. К тому же почерк у твоего племянника не ахти, – со смущенным видом повинился тот.
– Да не юли ты, – хмуро буркнул Костя. – Сам понимаю, что ничего хорошего ты мне не скажешь. Давай уж, лепи что есть.
– По всему выходит, что именно так, – подтвердил Валерий.
– А в книге о нем чего говорится? – поинтересовался Костя, кивнув на прикроватную тумбочку, на которой лежало новенькое, только что приобретенное роскошное издание Ключевского «Русская история».
– В книге… – задумчиво протянул Валерий. Он неспешно встал, подошел к тумбочке, взял только сегодня поутру купленный в книжном магазине том и, взвешивая в руках, заметил:
– Здоровенный, на полторы тысячи страниц. Его даже бегло читать – не один день уйдет.
– Ну-у, если знать, где именно, думаю, что поменьше, – возразил Константин и поторопил: – Давай не тяни. Зря, что ли, в номере оставался, пока я Мишку по Пскову катал. Небось давно уже все нашел.
– Как раз наоборот – почти ничего не обнаружил, – поправил Валерий. – Хотя одно странно. Знаешь, я почему-то считал, что Годунова удавили в Москве вместе с матерью еще до приезда туда Лжедмитрия. Не помню, где я про это читал, но вроде бы именно так, а тут написано, что новый государь Лжедмитрий Первый не только простил царевича Федора Годунова за то, что он не признавал его истинным сыном Ивана Грозного и не уступал ему трон, но и назначил его своим наследником и престолоблюстителем. Чудно как-то.
– Меня сейчас куда больше другой Федор интересует, который мой племянник, – напомнил Константин.
– Так вот я и думаю – может, это его работа? – предположил Валерий. – У Ключевского написано, что, дескать, был в ту пору на Москве какой-то бывший учитель царевича, который не дал его убить. Правда, не Россошанский, и даже не Монтекки, а какой-то Макальпа. У самого Федора в записях я пока не глядел, опять же почерк неразборчивый, но…
– Молодец, племяш! – оживился Константин. – А про Макальпу не гадай. Знал бы ты, как тогда над иностранными фамилиями изгалялись. Так что это просто искаженное Монтекки, вот и все. Лучше давай дальше. Что еще там наш Макальпа настряпал?
– А больше почти ничего. Разве что про какой-то божий суд еще сказано, да и то лишь потому, что это самый последний из поединков на Москве, который упомянут в летописях.
– Да к черту суды! – возмутился Константин. – Ты про племяша давай!
– И я про него. Вроде бы вышли биться кто-то из ляхов и этот учитель Макальпа. Из-за чего сыр-бор, не говорится, но Макальпа одолел. А потом… – Он замялся и невразумительно закончил: – Тишина про него.
– А ты внимательно все прочитал? – усомнился Константин. – Не мог же он взять и исчезнуть?
– Ну-у… есть одно-единственное, – нехотя произнес Валерий, вздохнул, неспешно открыл книгу и начал неторопливо листать страницы. Дойдя до нужной, он некоторое время молча смотрел на текст, а затем предложил: – Может, вначале выпьем?
– Погиб? – помрачнел Константин.
– Нет-нет, что ты, – заторопился с опровержением догадки друга Валерий. – С чего ты взял? Во всяком случае, здесь про его смерть ни слова.
– Тогда выпьем, – утвердительно кивнул Константин.
Но и после того как они осушили стаканы, Валерий не торопился зачитывать нужный кусок о судьбе Федора. Вместо этого он заметил Константину:
– Хотя ты знаешь, мне все-таки кажется, что этот учитель совсем не твой племяш. Уж больно большая разница между Макальпой и Монтекки. К тому же, когда про божий суд рассказывалось, там указано было, что Макальпа из шкоцких людишек.
– Из каких? – озадаченно переспросил Константин.
– Из шкоцких – означает из шотландцев, – пояснил Валерий и продолжил: – Вот я и говорю, что навряд ли это твой племянник. Ему-то как раз был резон представиться твоим сыном, то есть фрязином, ну и плюс совсем другая фамилия. Вот и получается, что Федор и этот пресловутый учитель не одно и то же лицо, поскольку…
– Ничего не получается, –
