ло интересно людям, которые мчались куда-то в первом часу ночи.
– Никак, никак не получа-ается, – изо всех сил вытягивая шею, продолжал блеять козел. – Помогите хоть кто-нибудь!
– У меня тоже не получается! – злобно взвизгнули из соседнего окошка.
Там, вместо знакомого всем москвичам медведя, корчилась старуха с грязно-седыми растрепанными космами.
– Ната! Луша! – вновь завизжала она. – Где вас черти носят! Мы с Козлавром застряли.
– Не получа-ается! – все еще бился в своем окошке Козлавр.
– И у нас, Тата, не получается! – жалобно проныли из нижних окошек две младшие ведьмы. – Ничмоглот Берендеевич! Ядвига Янусовна!
– Ох, плохо мне, плохо! – пробасили слева. – Только нос и губы прошли. А Ядвигу вообще не слышу.
– Чую, Сила Троевича это работа, чтоб ему пусто и не густо было, – свирепо прошипела Тата.
– Не поминай Светлых, когда ночь стоит, – взмолилась Луша. – Ой, накаркала!
С противоположной стороны Садового кольца раздались тяжелые каменные шаги.
– Это не Сил Троевич, – пристально вглядываясь в приближающуюся фигуру, пробормотала старшая ведьма.
А фигура с каждым шагом становилась все больше и больше.
– Рыцарь, – срывающимся от ужаса басом пробормотал Ничмоглот.
Леший был прав. Прямо по проезжей части Садового кольца, с которой в этот момент исчезли даже редкие машины, шествовал огромный каменный рыцарь в каменных латах и с каменным мечом.
– С-с-стражник, – заикаясь, пробормотала Тата. – Но на нем же столько лет лежало заклятие. Стоял себе в нише дома и не двигался. Неужто Силу Троевичу удалось чары снять?
– Невозможно, – пробасил Ничмоглот Берендеевич. – Многие уже пытались, но ни у кого не вышло. Потому-то Высший совет волшебников и закрыл этот выход, чтобы разные вроде нас без командировочных удостоверений не шастали.
– Цыц! – шикнула на него Ната. – Ты еще об этом всему городу разболтай.
А каменный стражник подходил все ближе и ближе. Земля под его ногами дрожала. Он остановился перед самыми часами и, широко расставив ноги, оперся на меч.
– Путь закрыт, – прогудел он.
– Уходим, уходим, – с неожиданной покорностью проговорила Тата. – Мы, знаете ли, тут просто случайно. Ошибочка вышла. Промахнулись.
– То-то же. – И каменный стражник, ударив мечом по тротуару, пустился в обратный путь.
– Ой, меня обратно вдавливает, – захныкала Луша.
– Без паники, – призвала всех к порядку Тата. – Возвращаемся. У нас еще есть план «Б».
Рыцарь тем временем, вернувшись на противоположную сторону Садового кольца, уменьшился в размерах, легко вскарабкался по стене и привычно устроился в своей нише на самом верху дома.
Едва это произошло, музыка на часах смолкла. Створки захлопнулись.
– Бороду! Бороду защемило! – в панике проблеял Козлавр. – Мы о членовредительстве не договаривались!
Створка чуть приоткрылась. Белый клок козлиной бороды тут же исчез. А изнутри блеющий голос произнес:
Спасибо малому оконцу!
Я так хотел увидеть солнце!
– Где ты видишь солнце, дурак? – пробасил в ответ Ничмоглот Берендеевич. – Темно тут, как в животе у страуса.
– Солнце у меня было для рифмы, – возмутился Козлавр. – Потому что я, к вашему сведению, Поэт. А вот где вы, Ничмоглот Берендеевич, позвольте полюбопытствовать, видели страуса?
– В Африке, – буркнул леший.
– И что, интересно, вы там делали? – продолжал допытываться Козлавр.
– В командировке был.
– Странно, странно, – в голосе Козлавра послышалась настороженность. – Вы ведь, насколько я знаю, прикреплены к российским лесным массивам.
– Во-первых, не твое козлаврье дело, к чему я прикреплен, – рассвирепел Ничмоглот Берендеевич. – А во-вторых, меня туда направили по обмену опытом.
– Мальчики! – раздался строгий окрик старшей ведьмы. – Пререкаться будете после. Приготовились к возвращению. Слушать мою команду. На счет «три» уходим. Раз. Два. Три!
Часы на Кукольном театре содрогнулись и жалобно звякнули. Стрелки с бешеной скоростью описали три круга. После этого все окончательно стихло.
Пять минут спустя по пустынному Цветному бульвару пронесся порыв ветра. Возле старого цирка вихрь, словно замешкавшись, стал кружиться вокруг огромной афиши: «Только
