череп очередного бедолаги, после чего стремительный бег смерти по желтым камням продолжался.
Осси даже поморщиться не успела, как все уже было закончено, и от толпы нападавших остались одни лишь воспоминания да шаман, засевший где-то неподалеку.
О нем, впрочем, беспокоиться тоже не пришлось, потому, как Мей дело свое знал, по всему судя, неплохо и натаскан был тоже – дай Странник каждому. Да и азартом его при рождении, похоже, что не обделили.
Через миг из-за нагромождения камней неподалеку раздался истошный визг, и тут же из тени вынырнул Мейла-кун, с добычей в зубах. Не спеша, и очень, видимо, довольный собой, он подошел к леди Кай, сжимая в зубах голову шамана, волочащегося за ним по земле эдаким обмякшим кулем.
Свои кинжалоподобные клыки Мей сжимал не слишком – ровно настолько, чтобы добыча не трепыхалась и не помышляла о попытках вырваться, но и вреда особого пленнику не причиняя. Если не считать, конечно, вредом, порванное ухо и несколько глубоких порезов, из которых наземь тонкими струйками стекала бледно-розовая кровь.
Подойдя к Осси, Мей разжал свои внушительные зубки, и предводитель стаи, освобожденный из смертельного захвата грохнулся на землю, тихо поскуливая. Мей подтолкнул его носом – точнее той частью черепа, где должен был бы находиться нос, – подкатив прямо к ногам интессы, и замер прямо над ним, готовый вмешаться, буде пленник поведет себя неподобающим образом.
Пленник ни о чем подобном не помышлял и думать – не думал, с ужасом взирая на оживший скелет, который только что играючи расправился с остатками его отряда, а теперь возвышался прямо над, ним весьма недвусмысленно изготовив к работе палача свои окровавленные клыки.
«Впечатляет, – оценила работу союзника Хода. – Быстро и эффективно. Очень хорошо».
Еще раз, подтолкнув пленника носом, Мей отступил на шаг, освобождая для Осси оперативный простор для действий по ее высочайшему разумению.
Шаман лежал в пыли, сжавшись в комочек, и скулил, размазывая по своему серому лицу кровь вперемешку с соплями и ритуальной краской. Сейчас он ничем не напоминал идейного вдохновителя, многократно превосходящего численностью противника. Вываленный в земле, с порванным ухом и сломанным прутиком жезла с намотанными на него перьями, он был жалок, противен и бесполезен. Иметь дело с ним не хотелось, и Осси перешагнув через гуринга, попытавшегося ухватить ее за ботинок, чтобы припасть к нему жирными, как садовая улитка губами, направилась дальше, подарив ему жизнь.
Мей, однако, так не думал, и через несколько мгновений смачный хруст оборвал на полуноте начинавший уже надоедать скулеж.
«Да воздастся каждому по глупости и скудоумию его», – изрекла Хода, а Мейла-кун уже шагал рядом, прижимаясь к правой ноге Осси и задрав на хозяйку, измазанную в крови морду в ожидании похвалы.
А если вспомнить, что мордой ему служил оскаленный окровавленными клыками череп, то нетрудно
