поговорим.
Буч увлек ее в переулок, подальше от шума.
– Что, черт возьми, с твоим лицом?
Бэт испуганно прикрыла губу рукой. Наверное, она еще не оправилась от шока, если забыла о разбитом лице.
– Я тебя спрашиваю: что произошло?
– Я…
Спазм сжал ей горло.
– Меня…
Нет, она не заплачет, нет, только не перед ним.
– Мне нужен Хосе.
– Его тут нет, поэтому ты поговоришь со мной. Давай выкладывай.
Буч крепко держал ее, не давая двинуться с места.
Страх кольнул ее в сердце. Нет, с нее хватит! Слишком уж много насилия за один день.
– Убери руки, Буч!
Она ударила его ладонями в грудь.
Он отпрянул.
– Бэт, расскажи…
– Если ты сейчас же не отпустишь меня, я применю к тебе методы физического воздействия. После которых тебе понадобятся рентген и гипс.
Он прищурил глаза и отпустил ее, потом поднял руки вверх, показывая, что сдается.
– Ну и черт с тобой.
Повернулся и пошел к копам.
Она прислонилась к стене, ноги подгибались. Под ногами что-то блеснуло. Бэт присела на корточки. Стальная звездочка с заточенными краями, холодное оружие.
– Эй, Рики!
Коп обернулся и подошел.
– Вещдок.
Она оставила его за работой, а сама пошла в сторону Трейд-стрит, чтобы поймать такси. Завтра она придет в полицейский участок и даст показания. На сегодня ее силы иссякли.
Когда Рэт вернулся в гостиную, он был спокоен и готов к бою. Оружие закреплено на ремнях, в руке кожаная куртка с запасом метательных ножей и сюрикенов.
Первым появился Торман. Его темно синие глаза горели болью и ненавистью; Рэт мог отчетливо различить их сияние.
Следом за ним – Вишу. Татуировка вокруг левого глаза и бородка, которую он начал отращивать, придавали его лицу зловещее выражение. Бейсболка клуба «Ред сокс» была натянута по самые уши и скрывала татуированные виски. На левой руке он носил черную перчатку, чтоб защитить ее от случайных контактов. Что было весьма практично.
Затем Рэйдж. Обычно нахальный и задиристый, сейчас он старался казаться серьезным из уважения к горю, собравшему их вместе. Он был огромного роста, здоровый и мощный, самый сильный из братьев. Этот голливудский красавчик был неутомим в любви, как табун племенных жеребцов. Женщины – что из вампиров, что из людей – не давали ему прохода. Но стоило его разозлить, он превращался в зверя, и тогда все вокруг, включая братьев, старались укрыться от его ярости и творили молитвы.
Последним в комнату, чуть прихрамывая, вошел Фури. Он сменил старый протез на более современный, из титана и углепластика, и теперь его правая нога являла собой последний писк высоких технологий, обутый в тяжелый армейский ботинок. Своей фантастической гривой, раскрашенной во все цвета спектра, он мог бы собирать стадионы женщин. Но – увы: парень соблюдал обет воздержания.
