аяла в темно-синей дымке. Жаров шел по набережной, шлепая вьетнамками.
Он всегда мог выкроить часок, чтобы искупаться, поскольку газета «Крымский криминальный курьер» была его собственностью, он являлся единственным ее сотрудником, никому не подчинялся и ни от кого не зависел. Впрочем, последнее спорно: есть и городская администрация, и Управление внутренних дел, и лично следователь Пилипенко – друг детства Виктора Жарова, его пожизненный инспектор. Все это, особенно Пилипенко, так или иначе влияло и на журналиста, и на политику его газеты.
Купался он обычно на ближайшем пляже, что принадлежал гостинице «Ореанда» и в народе назывался «Интурист». Простым смертным вход туда заказан, надо либо жить в гостинице, либо платить по особому тарифу. Жаров не был простым смертным: все в городе его знали и пускали практически куда угодно. Ялтинцы, вообще, считают дурным тоном ходить на море за деньги: у каждого есть на каком-нибудь пляже свой человек. Жаров уже было направился к проходной «Интуриста», издали пытаясь разглядеть, кто сегодня дежурит, Митька или Петька, которые принимали его с одинаковым радушием, как его внимание привлек парус, полным курсом режущий прямо к берегу.
Сначала ему показалось, что судно собирается развернуться и пристать к одному из волноломов, что разделяли побережье на сектора-пляжи, но на палубе не наблюдалось никакого движения.
– Спят они, что ли? – пробурчал Жаров, впрочем, уже понимая, что на борту что-то стряслось.
Судя по скорости яхты, она не могла совершить подобного маневра, даже если бы команда выскочила на палубу и начала маневр немедленно. Жаров прикинул место, куда стремился парусник: это был третий от «Интуриста» пляж. Сотня строк в хронику происшествий обеспечена, – рассеянно подумал он, даже и не представляя, какая запутанная, драматическая и страшная история начинается прямо на его глазах.
Теперь уже не имело значения, что Жаров был свободным журналистом: работа сама нашла его – в тот момент, когда он меньше всего этого желал.
Искупаться Жарову все же пришлось. Яхта села на мель метрах в десяти от берега, несколько курортников уже окружили ее, а какая-то девица даже забралась на борт. Жаров разделся, перепрыгнув упавшие шорты и отшвырнув на ходу футболку с полотенцем. Места аварии он достиг в несколько широких взмахов.
Глубина здесь была выше человеческого роста, яхта, накренившись, возвышалась над Жаровым, а он балансировал на плаву, задрав голову. Рядом барахтался какой-то лысый господин.
– Приплыли, – с мрачным удовлетворением констатировал он. – То ли пьяные все там валяются, то ли… – он замолчал, многозначительно подняв палец и, потеряв от этого плавучесть, стал с поднятым пальцем погружаться. Жаров в который раз в жизни поймал себя на подлой мысли: как профессионалу ему, конечно, хотелось согласиться с тем, чего не договорил лысый господин.
Подтверждение последовало немедленно: миниатюрная фигурка любопытной девушки возникла над перилами. Ее лицо выглядело испуганным. Ни слова ни говоря, девушка спрыгнула в воду и быстро поплыла к берегу. Жаров устремился за нею, догнал, когда она уже выкарабкивалась из воды, спотыкаясь и шелестя галькой. Он поддержал ее за мокрый локоть.
Девушка обратила к нему свое удивительно красивое, но теперь искаженное недоумением и страхом лицо:
– Там никого нет! – воскликнула она.
Жаров обернулся. Трое курортников, в том числе, и лысый, лезли на борт аварийного судна. Надо было это прекратить.
– Эй, послушайте! – крикнул им Жаров. – Не трогайте там ничего. Это работа милиции.
Двое зевак замерли на палубе, но лысый уже скрылся в рубке. Энергично размахивая руками, девушка поднималась по пляжу. Жаров шел следом, подбирая свои разбросанные вещи. Выудив из кармана шортов мобильный телефон, он на секунду задумался: кому позвонить? Пилипенку, следователя отдела убийств, беспокоить по такому поводу не стоило. Лучше вызвать кого-нибудь другого из системы, например, лейтенанта Клюева. Жаров плюхнулся рядом с девушкой, которая спешно одевалась над своим лежаком, и в двух словах объяснил Клюеву ситуацию. Тот сказал, что прибудет немедленно.
– А вы никуда не уходите, – сказал Жаров девушке, которая уже закинула соломенную сумку на плечо. – Всех свидетелей просят остаться на месте.
Лейтенант Клюев ни о чем таком не просил, но Жаров, не первый год работая с системой, знал, что свидетельницу необходимо задержать. Ничто не мешало суммировать приятное с полезным – она была чудо как хороша: хрупкая и маленькая, словно Дюймовочка, с большими серыми глазами, пушистой копной каштановых волос… Жаров был убежденным холостяком, в том смысле, что жениться собирался исключительно на самой красивой девушке в мире, а эта вполне подходила под такое определение.
Она повела плечиками и присела на лежак. Жаров бросился обратно в воду. Взобраться на борт яхты не составляло труда: с транца
