к уху. – Олег Борисыч, это я велел… До утра?.. Могло и потерпеть, да у нас тут гостья интересная. Дочь Семена Будина. Ага, из Видяева. На снегоходе приехала… Семен?.. Семен погиб. Говорит, разбился под Ловозером… Да я и сам еще толком ничего не понял. Говорит, саама к ней отправил на оленях… Вот и я тоже думаю… Куда, в администрацию?.. Сейчас?.. Обоих?.. Ну, я же говорю: саам тут с ней… Да пацан еще, дикий совсем… Из стаи какой-то… Куда?.. Понял… А может… Так точно, слушаюсь, Олег Борисович! Будет сделано.
Сошин отдал штуковину Коновалову и повернулся к Наде:
– Значит так, Надежда Семеновна… Сейчас поедем в городскую администрацию, там вы нам все подробно и расскажете. Батюшка ваш хорошим человеком был, так что, думаю, и вас тут не обидят. В общем, говорите своему провожатому «спасибо», и поедем.
– Какому провожатому?.. – заморгала Надя, переводя взгляд на Митрофанова. – Этому?.. А за что ему «спасибо»? За то что руки не сломал?
– Вашему провожатому, – мотнул головой в сторону Нанаса Сошин. – Поблагодарите, попрощайтесь, все такое… Только по-быстрому, нас ждут.
– То есть, как «попрощайтесь»?.. – растерянно улыбнулась Надя. – Нанас разве не едет с нами?.. Он будет ждать здесь?..
– А чего ему ждать? Он свое дело сделал, пусть возвращается в стаю.
– В сыйт, – невольно поправил Нанас. До него еще не дошло, что именно сказал этот забывчивый лысый мужчина.
Глава 2
Новая цель
Похоже, ничего толком не поняла и Надя. Она стояла, растерянно хлопая длинными ресницами, и переводила взгляд от начальника охраны к Нанасу и обратно.
– Так вы будете прощаться? – переспросил Сошин. – Поверьте, Надежда Семеновна, не стоит заставлять начальство ждать.
– Но почему Нанас… – залепетала Надя. – Это неправильно… Пусть он тоже поедет, пусть расскажет!.. Он ведь мне помогал! Если бы не он… Почему вы его выгоняете?..
– Его выгоняю не я. Таков был приказ.
– Чей приказ?
– Начальника гарнизона Ярчука Олега Борисовича. Вы с ним как раз скоро встретитесь.
– Ну тогда… – Надя сжала кулаки, – тогда я сама ему все расскажу про Нанаса. И он обязательно прикажет его пропустить! – Девушка шагнула к Нанасу и схватила его за руки: – Ты слышишь? Ты понял, да? Я все-все им про нас расскажу, про то, как мы… как ты…
Надя шмыгнула носом, глаза ее покраснели, и Нанас, осторожно высвободив руки, нежно ее обнял.
– Все хорошо, – сказал он. – Ты иди.
Хотел сказать что-то еще – ласковое, ободряющее, но почувствовал, как перехватило вдруг горло, словно кто-то крепко сжал его большой сильной лапой. До Нанаса наконец-то дошло, что его не пускают в Полярные Зори – в тот самый рай, куда он так стремился… Сказать, что ему стало обидно и больно, – это значило ничего не сказать. И почему-то очень неприятно было думать, что эту обиду и боль увидит в нем сейчас Надя. Нет, он, конечно, не допускал и мысли, что она почувствует над ним превосходство или нечто подобное
