дне чашки осталась остывшая коричневая лужица. Я поставила чашку на стол. Часы тикали, минутная стрелка ползла по кругу с отрешенностью старой черепахи. В голове мелькнула мысль, что было бы неплохо выпить рюмку коньяка, но я отказалась от идеи. Скоро предстояло ехать к Збышеку. Чувство острого, как бритва, одиночества, охватило меня. Несмотря на то, что я скрывалась второй год, привыкнуть к этому было невозможно. Всю жизнь со мной был кто-то, в ком я могла черпать силы: Володя, Женя, Агата… А сейчас я совсем одна.
Я не сразу заметила Оливье, а он, судя по промокшей куртке, стоял и наблюдал за мной достаточно давно. Когда он без приглашения уселся за мой столик, я даже испугалась.
– Как дела? – спросил он.
– Хорошо, – ответила я, постаравшись изобразить беззаботность. – Извини, я тороплюсь.
Он очень неприятно ухмыльнулся, и я подумала, что в его лице, еще недавно казавшемся таким милым, есть что-то звериное. Поспешно опустив взор, я натолкнулась взглядом на его руки: тонкие, с худыми пальцами и аккуратными ногтями. Руки, так напомнившие лапки белых лабораторных крыс, с красными глазами и мясистыми лысыми хвостами.
– Ты сидишь тут уже час, – сказал Оливье. – А как только подошел я, сразу заторопилась уйти. В чем дело, Алиса? Я сделал что-то не то?
Бакс, почуяв неладное, поднялся с пола, уставился на Оливье тяжелым взглядом и даже выдохнул как-то по-особенному, что можно было принять за рычание. Я погладила пса по голове, но он не успокоился. Наверное, он чувствовал мою нервозность, хотя я старалась выглядеть естественно.
– Что ты, все в порядке, – пролепетала я, с досадой чувствуя, как фальшивит мой голос. – Просто у меня действительно назначена встреча.
– С мачехой? – спросил Оливье. Я не ответила, вопросительно приподняв брови. – Я все знаю про тебя.
Я поднялась, стараясь не меняться в лице, но почувствовала предательский жар на щеках. Наверняка на мне что-то такое отразилось, потому что Оливье затараторил как пулемет.
– Я виделся с твоей сестрой. Прости. Мне было интересно. Она рассказала о тебе какую-то дикую историю. Я не знаю, чему верить, Алиса, но она говорила, что ты унаследовала состояние отца и оставила с носом мачеху и сестру, что ты… отравила мужа и сбежала за границу. Мне не хотелось верить, но… Ты же сама виновата, не хотела ничего рассказывать, а я… А они… ты же говорила с ними по-русски, я слышал, и явно была не рада встрече… Ты, правда, отравила мужа?
– Чушь, – резко ответила я.
– Но ты живешь под чужим именем, – констатировал он. – И живешь неплохо, в то время, как твоя мачеха и сестра…
– Она мне не сестра, – возразила я. – Они бросили отца умирать в Праге, когда он стал обузой. Не было никакого наследства. Все деньги ушли на его лечение. Мой муж умер от сердечного приступа в больнице. Никакого криминала в его смерти нет.
– Но она сказала…
– Мне все равно, что
