– это перебор, тетя Рая. Это незаконно, – укорил ее Дмитрий Алексеевич. – Точно ничего серьезней?
– Никто ее не заставлял, – поморщилась старуха, и только тогда он заметил перемены в своей спутнице.
Маруся была одета, как стоящие рядом женщины, в шелковую кофту с широкими рукавами, длинную юбку с оборкой, из-под которой кокетливо выглядывала еще одна. Ее бедра были схвачены ярким платком, на шее причудливо переплелись цепочки и бусы, а в ушах позвякивали кольца. Перед ним стояла босоногая и белокожая цыганка со светлыми косами, каких ему раньше встречать не доводилось.
– Маша, – изумленно выдохнул он и взял ее руку, на которой зазвенели браслеты. – Ты себя видела?
Маруся наклонила голову к плечу, словно прислушивалась, и послала загадочную улыбку далеким звездам.
– Не верь этой улыбке, – остановила его тетя Рая. – Она никогда не перестанет улыбаться. Она должна отпустить свою боль и жить дальше. Пока боль с ней – она сжигает ее изнутри. Ты ее мужчина, помоги ей.
На этот раз он не стал объяснять, что знает эту женщину всего-то три дня, да и не знает вовсе, ничего о ней не знает, кроме паспортных данных, размера одежды и того, что она сбежала от богатого мужа наугад черт знает куда.
– Как?
– Отведи ее в круг, пусть поет и танцует. Боль будет выходить из нее.
– Ее так просто не вылечить, – усомнился он.
– У тебя есть год, – сказала старуха и прищурилась в звездное небо, словно пыталась разглядеть летопись их судеб. – Год до весеннего полнолуния. Если ты не успеешь стать ее мужчиной, она уйдет.
– Думаешь, за год я не справлюсь? – самодовольно усмехнулся он, принимая игру.
– У тебя мало времени, – покачала головой Рая, удивляясь его непонятливости. – Если ее душа все еще будет болеть о муже – ты ее потеряешь.
– Она подписала годовой контракт, – угрюмо вспомнил он, заглянув в просветленное Марусино лицо. – До того момента она не может уйти.
– Ее не удержит никакой контракт, если ты не тот. Или ваши женщины могут жить без любви?
– По-разному могут! – Он нахмурился. – А мне надо, чтобы в мой ресторан ходили слушать, как она поет.
– Ты думаешь, что можешь выбирать! – с жалостью сказала старуха и исчезла в тени шатра.
Дмитрий Алексеевич подхватил заколдованную Марусю под руку и повел к поющему табору. Когда они вошли в круг, табор умолк, а Маруся, очнувшись от дурмана, недоверчиво осмотрела свой наряд и незнакомых людей. Он взял ее за плечи и подтолкнул в центр круга.
– Танцуй, – попросил кто-то по-русски.
– Я не умею, как вы, – смущенно улыбнулась Маруся.
– Она вообще неважно двигается, – зачем-то вспомнил он и поймал на себе ее обиженный взгляд.
– Пусть танцует! – сказал Федор и снова позвал Ромку. – Надо только начать.
Когда над лугом разнеслись первые звуки вальса, Ромка, не раздумывая, закружил Марусю по вытоптанной траве, и зрители
