style="font-size:15px;"> Следуя за ним, она не заметила, как оказалась еще в одной комнате, вернее, в огромном зале, и остолбенела, когда он похвастался: «А это предмет моей особой гордости!» – и широко повел рукой, приглашая ее восхититься увиденным.
– Боже правый! – прошептала побледневшая Маруся и прижала пальцы к занывшим вискам.
Каминный зал отличался от столовой и кабинета, как волкодав отличается от шпица или даже ротвейлера. Массивная мебель из состаренного дерева и декорированный камнем камин с тяжелой кованой решеткой придавали комнате средневековый колорит. На мраморном полу перед камином царствовала шкура бурого медведя, а на темных деревянных панелях, которыми были обшиты стены, между коваными светильниками бесконечными рядами висели головы оленей, кабанов, рысей, волков. Среди этих отрубленных голов с мертвыми янтарными глазами и обнаженными желтыми клыками были чучела белок, лисиц, зайцев, глухарей, уток и дичи поменьше, и от увиденного у Маруси закружилась голова и подкатила тошнота.
– Это моя любимая комната! – похвастался он и повернулся к женщине, готовясь принимать знаки восхищения.
– Я хочу уйти… – выдавила она и еле удержалась на ногах. – Хотя сейчас мне лучше присесть.
Он молниеносно придвинул к ней кресло, накрытое шкурой.
– Ты не любишь животных?
– В замке Конопиште я тоже чуть в обморок не упала. Там еще страшнее, – призналась она, глядя себе под ноги. – Эти трофеи… Муж давно понял, что ничего подобного в дом приносить нельзя.
– Ну, да. Тонкая душевная организация…
– Я не переношу вида мертвых животных. Может, это фобия или что-то подобное. А он любит уехать в глушь с друзьями за новыми трофеями. Но когда эти пластмассовые глаза смотрят со стен, когда то, что было жизнью, превращается в глумление над убитым телом…
– Обычно у женщин эти зверушки вызывают восхищение! – оборвал ее мужчина. – И уж точно никто не падает в обморок в музеях.
– Кроме меня. Ничего не поделаешь, я всегда была такая…
– Да уж, такая, – повторил он, вкладывая в эти слова особый смысл. – Вставай. Отправлю тебя домой, пока не пришлось доктора вызывать.
Он подал ей руку, и Маруся поднялась, но он не двинулся с места.
– Пожалуйста, – вздохнула она и поборола искушение зажмуриться. – Прошу вас…
– Скажи, что ты не этого хочешь.
И, не сделав даже попытки отодвинуться, он положил ладонь ей между лопаток. Она невольно распрямила плечи и подняла голову, оказавшись с ним лицом к лицу.
– Не хочу, – не совладав со своим голосом, подтвердила она.
– А твое тело утверждает обратное.
– Моим телом все еще управляет мой мозг.
Она не могла отвести глаз от его упрямого рта и старалась не думать о поцелуе, который был почти неизбежным.
– Который
