иторе. Он сам подарил его Лене всего две недели назад, на Восьмое марта – тогда ему показалось, что лисенок чем-то неуловимо похож на нее саму. Сейчас это впечатление прошло – Лена не была такой огненно рыжей, и глаза у нее больше, совсем не как черные бусинки. Хотя, разве это имело значение? Главное, что подарок понравился, и она не забросила его в ящик стола.
Дверь с шумом распахнулась. Леша вздрогнул и быстро убрал руку, словно застигнутый за чем-то предосудительным.
– Доброе утро, – Яна сняла куртку, – этот транспорт меня доконает; думала, не вылезу – мужик какой-то зажал в углу…
– Езди на такси, – заметил Леша равнодушно.
– Не столько нам Михалыч платит, чтоб на такси кататься. Прикинь, за месяц как раз вся зарплата и улетит.
– Действительно, – согласился Леша. Ему совершенно не хотелось с самого утра нагружать себя абсолютно не нужными проблемами, поэтому он поспешил скрыться в отгороженном стенкой из стеклоблоков закутке, являвшимся его кабинетом. Плотно закрыл дверь, на которой красовалась картонная табличка «Начальник отдела продаж» и опустился в одноногое кресло, которое, просев под его весом, издало не совсем приличный звук, и Леша вздохнул.
Стена напротив не радовала глаз – дурацкие матовые квадраты, соединенные грубыми швами раствора; даже картинки, которые он пытался лепить туда, почему-то отваливались на следующий же день. Вообще, если не брать во внимания компьютер и черный стол, от всего здесь веяло далекой, почти забытой эпохой «развитого социализма»; сразу вспоминались университетские аудитории, разгороженные такими же перегородками; «курилки», где в швы ребята засовывали недокуренные сигареты. Кажется, все это происходило очень давно, в каком-то другом веке и другой стране…
Страна осталась та же, а, вот, век, действительно другой, хотя прошло каких-то пятнадцать лет.
Леша отвернулся к окну, за которым серой тряпкой висело бесконечное, пасмурное небо. Прямо напротив огромные толстые сосульки вдоль гладкой кирпичной стены напоминали неровный частокол, ради хохмы поставленный вверх ногами. …Убьет кого-нибудь, – подумал Леша, но эта мысль не вызвала желания каким-то образом огородить людей от возможной опасности – в конце концов, каждый должен заниматься своим делом.
В соседней комнате хлопнула дверь. Леша повернулся к стене, ломавшей изображение настолько, что сквозь нее угадывалось лишь движение темного бесформенного силуэта. …Нет, это еще не Лена. Она приходит ровно в девять. И как у нее получается?.. Может, стоит на улице и ждет, пока минутная стрелка подтянется вплотную к двенадцати, и пулей летит наверх? Глупость, конечно…
Включив компьютер, он уставился на картинку, гораздо более приятную, чем пейзаж за окном – на экране светило яркое солнце и весело зеленели березки. …Скорее бы лето, – Леша подпер рукой подбородок, приблизив лицо к экрану, словно пытался проникнуть в мир, охваченный птичьими трелями и стрекотанием кузнечиков, – не зря ж говорят, что за зиму организм так истощается, что пропадает не только жизненная активность, но и все желания. Хотя, почему ж пропадают?..
Закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. …Летом, конечно, лучше… Мысли вернулись в прежнее русло. Причем, Леша даже знал, какое именно лето имеет в виду – только одно из тридцати двух прожитых им так ярко отложилось в памяти; прошлое лето, когда Михалыч устроил выезд на природу по случаю своего юбилея.
Сейчас Леше казалось, что ему всегда нравилась, выделявшаяся из массы сотрудников независимая девушка с многозначительной улыбкой и едкими, почти мужскими шутками. Даже будучи непосредственным начальником, он подходил к ней, не то, чтоб с робостью, но настороженно, боясь натолкнуться на колючие иглы глаз; и, тем не менее, глаза эти притягивали его. Так он и балансировал между своими противоречивыми ощущениями, пока случайно (или не случайно) они не оказались рядом за раскинутой на траве клеенкой.
Теснота, когда люди, кто лежа, кто стоя на коленях, неловко толкали друг друга, пытаясь дотянуться до стаканов и закуски, мешала приятной расслабленности, вливавшейся в организм вместе с водкой. Лена привалилась к Лешиным ногам, используя их в качестве опоры, и только потом спросила:
– Можно?
Вопрос не подразумевал ответа. Леша замер; потом осторожно опустил свободную руку Лене на плечо, а после очередного тоста рука невесомо сползла ей на грудь и замерла, не встретив сопротивления…
– Леш, накладные подпиши, – Яна остановилась в дверях.
Леша скосил глаза в угол экрана. …Блин, уже четверть десятого! Придется воспоминания отложить до вечера… хотя, может, воспоминаниями и не ограничится – смотря какие у Ленки планы… Не глядя расписался, и Яна ушла. …Так, надо хоть начать составлять заявки…
Вообще-то, это следовало сделать еще вчера, но мысли о «FAIRY» и «Пемолюксе» почему-то не лезли в голову. Он тупо смотрел на строчки и представлял,
