ение природы и через двадцать минут никуда не денется…
– Тут Оскар де ла Хойа дерется, – предпринял он попытку примирить оба своих желания, – великий боксер, между прочим. И осталось-то всего четыре раунда.
– По мне, хоть сам президент Путин, – Алена равнодушно пожала плечами, – время – полдвенадцатого. Я понимаю – у тебя завтра выходной, но мне-то вставать в семь!.. И не сидеть у двери, распугивая народ, как некоторые; я ж тебе говорила – нас аудит проверяет, так что мне нужна светлая голова.
Игорь снова вздохнул, только вздох получился более тягостным, чем прежде. Оказывается, сегодня ему совсем ничего не светило – и де ла Хойа придется обойтись без моральной поддержки, и упругое бедро лишь слегка коснется его, когда жена будет отворачиваться к стене. Естественно, он сам виноват, ведь уже полдвенадцатого, а чтоб заниматься «этим», как считала Алена, надо ложиться гораздо раньше.
…Подумайте, какая связь между мной и аудитом! Сейчас зажму ее и никуда она не денется… Но это были лишь мечты – Игорь знал, что никогда так не поступит, причем не столько из-за трепетного отношения к желаниям жены, сколько из уважения к аудиту. Обстоятельства сложились так, что зарплата Алены получалась чуть не в пять раз выше, чем у него – ну, и как тут мешать отдыху «кормильца» своими животными инстинктами?..
Удар гонга возвестил об окончании девятого раунда. Игорь успел увидеть, как противнику «золотого Оскара» вытирают кровь с лица, и тут же на экране возникла улыбающаяся девица, смачно жующая «Орбит».
– Еще и реклама, – Алена уверенно направилась к телевизору, – я, конечно, понимаю – когда-то ты занимался боксом, но раз бросил, значит, не так он тебе и нужен; а тут вдруг приспичило пялиться на него полночи.
Экран погас, и на месте Алены остался лишь силуэт; он, как бабочка, взмахнул руками-крыльями, сбрасывая шуршащую оболочку, но превратился не гусеницу, а в женскую фигуру с соответствующими рельефами. Женщина наклонилась, быстро исчезнув из поля зрения. Игорь мог бы поймать ее, усадить на колени, ища языком кнопочки сосков (может, тогда б она забыла об аудите), но не успел – Алена уже юркнула под одеяло.
– Ложись, – сказала она заботливо, – или у тебя еще дела?
Игорь встал, освободив уголок дивана, на который Алена тут же вытянула ноги, разделся и послушно лег. Осторожно пошарив рукой, коснулся ее спины; нежно прополз вдоль позвоночника, постепенно смещаясь к «лестнице» ребер – Алена любила, когда он таким образом путешествовал по ее телу. Ощупывая каждую «ступеньку», Игорь спустился в ложбину, именуемую талией, и стал взбираться на крутой холм, такой гладкий и приятный на ощупь. В такие моменты Алена, как правило, поворачивалась к нему лицом и каким-то молниеносным движением оказывалась сверху. Они начинали шептать всякие красивые слова, сжимая друг друга; Игорь при этом отчетливо чувствовал каждую ее косточку, и возникало почти состояние диффузии, то есть слияние в единое целое путем взаимного проникновения… нет, не молекул… Но сегодня чуда физики не произошло.
– Игореш, – Алена демонстративно зевнула, – я уже сплю. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – Игорь убрал руку. …Куда ее теперь девать, эту руку? Там ей было хорошо и уютно… Вытянул ее вверх, словно пытаясь рассмотреть, не осталось ли каких-либо следов – нет, ничего, а жаль… Повернувшись на спину, он засунул бесполезную руку под голову и уставился в потолок.
Суточным графиком работы он полностью сбил свои биологические часы, давно привыкнув спать днем, когда возвращался со смены, и к вечеру обретал бодрость, готовый, как говорил хозяин, «выполнить любое задание любого правительства и за любые деньги» (кстати, довольно злая шутка, потому что деньги, действительно, он платил «любые», то есть почти и не деньги). Алена же, как все нормальные люди, работала днем и отдыхала ночью.
Впрочем, это являлось не самой главной проблемой – были и посерьезнее. Игорь, например, не мог понять, зачем целых пять лет учился на инженера. Чтоб потом отдать два года вооруженным силам и еще три просидеть в КБ, рисуя деталировки, как две капли воды похожие на студенческие курсовые?.. Но дальше-то все пошло еще не правильнее!.. Подумать страшно – пятый год, поигрывая резиновой дубинкой, он тупо наблюдал, как сопливые вертихвостки, вылезшие из шикарных авто, небрежно меняют десяток его зарплат на какое-то джинсовое рванье и вылинявшие майки, которые он бы, точно, выбросил в помойку!..
Думая о «вертихвостках», он имел в виду и Вику. Что ж с того, что она его родная сестра? …Ничего я не смыслю в современной моде, – подумал Игорь, но тут же спустился с небес на землю, – а мне и не надо в ней разбираться; мое дело, чтоб не сперли бабло или шмотки, и все!.. Вообще, если честно, жаловаться на такую работу, грех – деньги платят исправно, хоть не такие, как хотелось бы… да, но у многих и этого нет! – он постоянно успокаивал себя таким аргументом, подводя черту под настоящим, и с радостью устремлялся в прошлое.
Чаще всего Игорь вспоминал студенческие
