это самое место.
– Однако, блондынка! Ты мэнэ поражаешь! Я был о твоей целомудренности лучшего мнения!
Вот тут я покраснела, а Рахат снова захохотал.
– Ну разошелся! Давай лучше предложи что-нибудь, как исправить сложившуюся обстановку. С лошадьми я не на «ты», костюм еще не готов, фольгу всю порезали, а другой нет. А если бы и была, то времени уже все равно на все про все не хватит. Выступление послезавтра.
– Вай, кто сказал, щто нэт фольгы? Все есть у меня.
Рашик почесал густую щетину на подбородке, грозящую в ближайшие дни стать бородой, поднялся и заходил по номеру, временами что-то поднимая, вытряхивая и обследуя. Наконец нашел, взял ножницы и вернулся на кухню.
– Хороший у тебя номер, – позавидовала я. – Кухня, санузел, большая комната, коридор… И все для одного.
– И телевизор есть! – обрадованно закивал он.
Мы уселись за работу. В две пары рук звездочки, сердечки и маленькие лошадки выходили из-под скрещенных лезвий быстрее.
Когда мы закончили, я уныло изрекла:
– Ну и какой прок? Костюмов-то нет пока! И вдруг не будет до воскресенья!
– Да какой ты глупый, блондынка! – вскочил тренер. – Ну пачему нэт? Все ест уже!
– Как это «ест»?! – возмутилась я своей неосведомленности. – Значит, костюм уже что-то «ест», а я даже не догадывалась о том, что он есть!
– Я просто не хотел говорит тэбе, патаму щта боялся, ты велишь мне прымэрить его!
– Конечно, велю! А как же по-другому? – удивленно захлопала я ресницами.
– Ну значит, я не сказал тэбе ничто!
– Ты уже сказал! Поздно! Теперь я все знаю!
– Ах, да! – стукнул он себя по лбу. – Блондынка вновь мэня провел!
Через минуту моему взору было представлено лучшее, что случилось со мной за сегодня! Я даже забыла о миге торжества в момент кисляковского поражения. Это были те самые костюмы, которые я себе воображала!
– Прелесть! Прелесть! – запрыгала я на одном месте, хлопая в ладоши. – Надевай! Надевай!
– Не надену! Не надену! – пропищал Лукумидзе, подозреваю, в подлой попытке меня передразнить.
– Нет, ты наденешь! – настояла я, и он повиновался.
…Отойдя от хохота, я сказала:
– Наш номер будет лучшим!
– А ты сомневался? – подмигнули мне глазом, видимым через отверстие в костюме.
Москва, день 9-й
Сегодня Настя вышла ровно в 10:12, словно часы с будильником были на руке! Нет, как все-таки полезно иной раз проучить человека!
Я поздоровалась и, не получив ответа, нырнула в ванную. Надо же, когда со мной так поступили, это считалось нормальным, а вот как я – так всё! Настя, Роб и СС объявили меня изгоем и со мной больше не разговаривали. Хотя потеря эта так себе, я вам признаюсь! С Евгенией Ивановной я не общалась сама, с Кирой было подобие товарищества,
