смотреть с узких позиций, то Дарвин сделал значительный вклад в науку. Благодаря фактам, которые он собрал, фокус научного сознания с почти непреодолимой силой стал перемещаться на понятие органической эволюции. В этом смысле вклад Дарвина позитивный и, как я полагаю, неизменно будет таким. Но в широком смысле дарвинизм включает в себя нечто иное. Эволюционный процесс интерпретируется им как слепая и механическая сила, стоявшая у изначальных корней жизни и ответственная за всякое развитие – в том числе и за развитие человека (даже самого культурного). Для интерпретации фактического материала может потребоваться определенная концепция эволюции, и я тоже думаю, что она нужна. Но существуют иные, в корне отличающиеся от идеи Дарвина, представления о природе эволюции, которые интерпретируют факты или могут быть использованы для такой интерпретации. Эволюцию можно понимать как технологию разумного процесса, как дополнение инволюции. Понимаемая таким образом эволюция к дарвинизму (в негативном смысле) отношения не имеет.
Два первых условия научного метода не навязывают слепое и механическое представление об эволюции в качестве научно необходимой интерпретации. Ориентация со стороны ученых на это радикально антитрансцендентное представление является просто следствием искусственного третьего условия. Тем не менее следует признать, что механистическая трактовка имеет и некоторые преимущества. Тем, кому ненавистно все таинственное, кажется, будто здесь мы имеем ключ к пониманию жизни во всех ее деталях – постигаемых непосредственно и объективно. Таким образом, создается впечатление, что для обретения власти над жизнью не нужно ничего, кроме органов чувств и интеллекта. В этом подходе много иллюзорного. Ибо когда биолог обратится к химику за объяснением феноменов жизни, химик огорчит его заявлением, что не считает химические феномены адекватными требованиям биолога. А когда биолог обратится к самой главной из всех физических наук – к физике, – он обнаружит, что с 1896 года[11] в физике весьма интенсивно закладывалось основание для мистики. В результате концепции биолога-материалиста повиснут в воздухе.
Предположение о том, что в самом строении живых организмов заложена тенденция к усложнению и подъему вверх по эволюционной шкале, ни в коем случае не является научно установленным фактом. Конечно, в иерархии живых созданий наблюдаются огромные отличия: от минералов (или близких им структур) до Будд. Но, последовательно придерживаясь научного подхода, нельзя утверждать, что различия в достигнутом уровне развития не являются следствием периодического или постоянного притока энергии из трансцендентного источника. Если же причина восхождения по эволюционным ступеням трансцендентальна, тогда она – не натуралистическая[12]. Даже если и не основываться на данном рассуждении (которое я на данный момент буду считать чисто умозрительным), нельзя не признать, что в чисто натуралистическом
В 1896 году Антуан Анри Беккерель обнаружил явление радиоактивности. В последующие десятилетия имела место целая серия революционных открытий в физике. В 1897 г. Дж. Дж. Томсон открыл электрон. В 1905 г. А. Эйнштейн ввел понятие фотона и создал частную теорию относительности, в которую ввел в качестве постулата не поддающийся объяснению с позиций классической физики факт (продемонстрированный в 1881 г. А. А. Майкельсоном) независимости скорости света от скорости движения источника. В 1911 г. Э. Резерфорд предложил планетарную модель атома, а в 1913 г. Н. Бор создал на ее основе первую квантовую теорию. В 1907–1916 годах Эйнштейн разработал общую теорию относительности. С позиций обычного здравого смысла положения теории относительности настолько абсурдны, что большинство физиков долго отказывались их принять (даже Нобелевскую премию Эйнштейну в 1921 г. присудили за совсем другие работы – в области изучения законов фотоэффекта).
Здесь термин «натурализм» употребляется для обозначения теории, утверждающей, будто природа, воспринимаемая посредством органов чувств, и есть вся реальность. –
