церковных учреждений на всех землях Короны Польской. О праве патроната см.: Савич А. Нариси з історіï культурних рухів на Вкраïні та Білорусі в ХVІ–ХVІІІ в. Киïв, 1929. C. 73; Ульяновський В. Історія церкви й релігійноï думки в Украïні. Киïв, 1994. Т. I. C. 174–175, 187; и др. Об избрании Петра Могилы лаврским архимандритом см.: Архив юго-западной России, изданный Комиссиею для разбора древних актов, состоящей при Киевском, Подольском и Волынском генерал-губернаторе. Киев, 1883. Т. I, 6. C. 586; декрет Сигизмунда ІІІ, утверждающий его на этой должности, опубликован в работе: Голубев С. Указ. соч. Приложения. C. 296–297. Отнесение времени посвящения Могилы в монашеский сан к 1625 г. ([Болховитинов]. Словарь исторический. C. 156; Joubert A. Op. cit. P. 367; Shevchenko I. Op. cit. P. 12) или даже 1622 г. (Medlin W.K., Patrinelis C.G. Op. cit. P. 130), по всей вероятности, неверно. Голубев сумел документально доказать, что Могила не жил постоянно в Киеве в 1626–1627 гг.: Голубев С. Указ. соч. C. 55; а Афанасий Кальнофойский упомянул в своей Тератургиме, что Могила стал архимандритом, не будучи перед тем простым монахом: Kalnofojski A. Teratourghma, lubo cuda, ktore byly tak w samym swiatocudotwornym monastyru Pieczarskim Kijowskim. Киев, 1638. C. 44. В произведениях Мелетия Смотрицкого того времени указывается, что Могила все еще был светским лицом ко времени их встречи в Киеве в сентябре 1627 г., но уже монахом и архимандритом Киево-Печерской лавры – в марте следующего, 1628 г.; см.: Frick D. Op. cit. P. 124–125. Вообще в исторической литературе и документах имеется множество примеров того, что избрание светского лица на высокую церковную должность в то время не было чем-то из ряда вон выходящим.
137
Так, сам Могила говорил о мерах, направленных на поддержку его кандидатуры, которые были предприняты его польскими родственниками, в частности, канцлером Томашем Замойским, в своем предисловии к Триодиону: Triwdion… си ест Трипеснец великой пятидесятницы Пентикостарион… нареченный. Киев, 1631, без паг. C. [1]. Предисловие переполнено классическими аллюзиями и ссылками на классических авторов. Замойский, имевший репутацию прекрасно образованного для своего времени человека (см.: Davis N. Op. cit. P. 379), должен был по достоинству оценить подобное ученое посвящение.
138
Несколько ранее король Сигизмунд ІІІ отказался утвердить кандидатуру Феофана Боярского, избранного монастырской братией и светскими депутатами на этот пост вскоре после смерти предыдущего архимандрита, Захарии Копыстенского, в марте 1627 г. В ЦГИАУ(К) хранится письмо неизвестного к киевскому подвоеводе Феодору Ельцу, датированное 12 января 1627 г. Автор письма, по всей видимости, также бывший кандидатом на лаврскую архимандрию, заверяет своего адресата в том, что, узнав о королевском привилее, дарованном Могиле, отказывается от каких бы то ни было претензий на архимандрию, «желиб не был ему на прешкоде алем уступил его милости» (Ф. 182. Оп. 2. Д.74. Л. 1).
139
Thomson F.J. Op. cit. P. 80.
140
Архив юго-западной России. Киев, 1887. Т. І, 7. C. 173.
141
Там же. C. 175.
142
В своих работах Могила постоянно возвращался к теме роли и высокого предназначения священничества в духовной жизни общества.
143
Архив Юго-Западной России. C. 171.
