я передернуло от внезапно нахлынувшего отвращения – непонятно к чему. Я торопливо обернулся, осматривая комнату. И пожал плечами: никого.
Естественно, никого! Родители на работе, я дома один. Откуда же странное ощущение чужого присутствия? Не только присутствия, но и взгляда – липкого, тягучего, и даже – осторожного прикосновения.
Я помассировал без причины ноющее плечо: именно до него только что дотронулись, или у меня просто «крышу сносит»?
Мама сказала бы – неудивительно. Ее всегда раздражало, когда я «рылся в Сети», особенно на сайтах любителей мистики, как сейчас. А мне нравилось – на что только тут не наткнешься…
Я повернулся к монитору и лениво защелкал мышью. Время застыло, стрелки на настенных часах едва двигались. И мои электронные наручные – вредничали, цифры на табло никак не хотели меняться. И сотовый капризничал, так неохотно ползли секунды. А все из-за нашего завтрашнего похода, уверен!
Я покосился на заботливо набитый мамой рюкзак и невольно скривился: шестнадцать килограммов! Примеряя его, я чувствовал себя жалким ишаком. Видел таких по ТВ: ползет груда мешков по горной тропе, а из-под нее лишь четыре тонкие ножки просматриваются. В моем случае, правда, ног будет две.
И я в очередной раз проклял свою чрезмерную доверчивость: купиться на такую авантюру! Где была моя голова?!
А всё – Лилька с Серегой, вот уж точно – паршивые овцы в нашей тесной компании.
Кстати, Серега Орлов – мой ближайший друг и причина большинства моих проблем. Еще есть – Витек, Вован и Лена.
Наша небольшая компания проверена временем, мы держимся друг друга едва ли не с первого класса. И по понятным причинам: все – одногодки, все из одного двора.
Наш старый дом стоит в конце Гоголевского переулка, в нем пять этажей и два подъезда. Мы их поделили поровну. Лилька, я и Вован – в первом, Лена, Витек и Серега – во втором.
Удобно!
В плохую погоду мы чаще собираемся у меня или у Лены. У нас свои комнаты, мы не делим их с братьями и сестрами. И родители никогда не возражают против наших сборищ. А Лилькина мама, например, не терпит шума. И Серегу Орлова! Он и тишина – несовместимы.
Без ссор и разборок, само собой, не обходится, но заканчиваются они обязательным примирением. Так проще жить и держать оборону против остального мира.
Я тупо уставился на монитор: в голову ничего не лезло, хотя документ попался любопытный. Я его уже пару часов изучал – руны престранных очертаний, прямо-таки марсианская письменность. И комментариев полно, почти к каждой «картинке». Жаль, вчитаться толком не могу, мысли заняты завтрашним походом.
Так громко Серега обозвал предстоящую прогулку на хутор к Лилькиной бабушке. Якобы нехожеными тропами, по практически девственным лесам. Орлов и карты какие-то под нос мне совал.
Очень надо!
Серега вообще болтал много. Но я лишь запомнил: к Лилькиной бабке тащиться придется почти неделю. Действительно, настоящий поход получается.
Неделя – с ума сойти!
Целых семь дней кормить собственной кровью комаров и вместо нормального туалета «осваивать» пыльные кустики!
Понятно, рюкзаки получились не из легких, что уж за маршрут эти умники выбрали, не знаю. Зато обратная дорога займет всего сутки, да и то, из-за пересадки на другой автобус в каком-то районном центре.
Мои мрачные мысли прервал басистый «мяв» Василия. Я вздрогнул от неожиданности.
Васька – это наш кот. Жуткий нахал, обжора и мамин любимчик. Васька черен как уголь, и я с ним предельно вежлив: Васькины когти уступают лишь его аппетиту. Кот пускает их в дело без излишних сомнений и угрызениями совести потом не мучается.
Васька только на маме их не пробовал. А у меня вечно все ноги в царапинах, свежих и подживших, про руки я уж и не говорю.
Василий орал и неприветливо косился на входную дверь. Мне не хотелось срываться с места – настроение было на редкость поганое, – и я раздраженно бросил:
– Пасть закрой, лады?
Кот уставился на меня изумленно: мол, бунт на корабле?! Лениво потянулся и демонстративно выпустил когти. Я торопливо сказал:
– Да понял я, понял! Идет кто-то. И не мама с папой.
Василий пренебрежительно фыркнул. Спрыгнул с кресла и сделал крошечный шажок к прихожке. Мол, кончай маяться дурью, беги к двери.
Я застонал и обреченно сполз со стула. Надо сказать, вовремя. Как раз в эту секунду прозвенел звонок.
Василий раздраженно заворчал. Я хмыкнул: и в глазок смотреть незачем, достаточно бросить взгляд на Васькину недовольную морду. ТАК он встречал
