ревнивая кошка, как то она его примет?
Несчастное создание, в конце концов, взяла девушка из соседней организации. С кошками связан и другой эпизод, о котором я расскажу позже. Любовь к животным – это конечно очень хорошо. Было бы ещё лучше, если бы страстные любители животных, хотя бы заодно, любили бы немного и людей.
Глава 4
Thine eyes I love, and they, as pitying me,
Knowing thy heart torments me with disdain,
Have put on black, and loving mourners be,
Looking with pretty ruth upon my pain.
William Shakespeare
– Зайди-ка ко мне, – нередко говорил Самокрутов, проходя мимо Лили.
– По большей части мы говорили там о котиках – объясняла она (спустя довольно долгое время, когда наши отношения стали более доверительными). Вполне возможно, поскольку Даниил Игоревич, едва ли не первым деянием которого на посту директора была установка камер для слежения за сотрудниками, сам любил поболтать на посторонние темы. Но это всё потом. А тогда это обстоятельство, а также то, что Лиля иногда останавливалась поболтать с Дашей, женой директора, заставляло меня думать о том, что моя новая соседка свой человек для наших руководителей.
Однако некоторые обстоятельства заставляли меня усомниться в этой мысли. Дело в том, что по характеру поручаемых ей работ она вовсе не казалась «блатной». Однажды Саша поручил Лиле составить ведомость арматуры для трубопроводов. Работа еще более скучная, нежели их прокладка, а главное, она понятия не имела, как это делать (с объяснениями Саша, как обычно, не перетруждался, да и исходной информации было маловато).
– Вы не могли бы немного мне помочь?
– Вообще то, раньше Саша, как правило, делал эту работу сам. Но считай, что тебе повезло, я тоже сталкивался с таким ведомостями, только в другой организации.
Я, как мог, объяснил Лиле, в чем дело, помог найти недостающую информацию. Возможно, это был первый случай, когда я искренне пожалел её. Жалость – тот самый крючок, на который нас ловят (« ты меня не любишь, не жалеешь…»4).
В целом же с приходом новой сотрудницы практически ничего не изменилось ни в «Дедале», ни в моей личной жизни (по началу, по крайней мере). Лиля, как я уже говорил, сидела прямо передо мной, так что я невольно мог наблюдать её первые труды. «Старательная девочка», – отметил я тогда про себя, «возможно даже чересчур», – подумал несколько позже. Пару тройку раз она приходила на работу в сопровождении «дяденьки», что укрепило мои подозрения относительно их отношений (а то, что Лиля не замужем, я узнал довольно скоро). Один раз кавалер принес ей лилии. Я взирал на все это, как и положено, спокойно, хотя, конечно не без некоторого раздражения, особенно, если, «кавалер» начинал болтать по телефону (мы все для личных разговоров выходили в коридор). Что такой девушке, как Лиля, было нужно от не слишком молодого и уж совсем не симпатичного поклонника? Очевидно, только одно. Осуждать её я не имел никакого права, да и за что, собственно?
Однажды
С. Есенин
