target="_blank" rel="nofollow" href="#n_4" type="note">[4].
Зачем добавил «шевалье»? Он и сам не мог объяснить, вероятнее всего встреча с иностранцами напомнила о Люси, которая всегда его называла «мой шевалье». В воздухе повисла некая неловкость, Норманн хлопнул по плечу обоих итальянцев, затем сказал:
– Брависсимо! – Развернулся и пошел смотреть ушкуй.
На фига ему эти оперные певцы? Сделать из фанерных ящиков балалайки и петь трио в деревнях «Уно, уно, уно, уно моменто»? Тогда уж они поют, а он как синьор Карабас с плетью. Вон какие мелкие, с трудом до груди достают, да и внешний вид не ахти. Он представил себя со стороны – два метра, косая сажень в плечах, элегантные высокие сапоги тонкой кожи шоколадного цвета с наколенниками и кисточками до земли. В тон бриджи с отливом и атласная рубашка, завершала гардероб купленная в Англии белоснежная куртка яхтсмена. На спине во всю ширь шитый «золотом» орел с венком в когтях и надпись «King's yacht club. London. 1858»[5]. А они? Тьфу, певцы – музыканты, непризнанные таланты.
Иностранцы о чем-то загалдели. Норманн вышел на берег, где увидел десятиметровый баркас и лодку. Подошел поближе: нет, такое сделать ему не по силам. Основу ушкуя составляла вырубленная из цельного бревна долбленка с бортом в ладонь толщиной. Выше шли пришитые на нагелях шпангоуты[6] не намного тоньше железнодорожной шпалы. Обшивка из досок семисантиметровой толщины. Танк, а не баркас, и вес не меньше тонны. Стоящая рядом лодка отличалась только меньшими размерами. Оба плавсредства густо покрыты черной смолой. Да, тяжела жизнь без досок! Огорченно вздохнул и посмотрел по сторонам. В четырех местах от берега на треть ширины реки уходили плетеные заборы. Ловушки, это хорошо. Простая снасть, а под рукой всегда в достатке свежая рыба. У него в сарае немереное количество вискозы, завтра сплетет десятиметровый бредень, и рыбу хоть на рынок выноси.
Пора обедать. От костра распространялся приятный запах барбекю. Слуги бесцеремонно «снимали пробу», а хозяева, активно жестикулируя, выясняли отношения. Норманн согнал одного из слуг с седла, которое тот использовал в качестве стула, и принялся за мясо. «Свежачок»! Сочные ломтики сами таяли во рту, жаль нет хлеба и овощей. К тому времени как итальянцы угомонились, он успел оприходовать с десяток шампуров. Наконец спорщики присоединились к трапезе. Немного пожевав ароматного мяса, прицепились к нему с непонятными вопросами. Норманн удивленно смотрел и никак не мог уловить смысла в бестолковых кривляниях. Иностранцы что-то верещали и постукивали друг друга по спине. Наконец устали и сели, понуро опустив головы, а он решил проверить слова Елизаветы Карловны.
Взяв прутик, показал на себя и написал на земле 2011, затем ткнул пальцем в Антонио, нарисовал вопросительный знак и передал пишущий инструмент. Итальянец некоторое время таращился на цифры, затем на Норманна, нерешительно встал, написал «Anno[7] 1858» и указал ему на спину. Руслан засмеялся, снял куртку, похлопал себя по груди и написал «Anno 1986». Иностранцы снова заспорили, активно размахивая руками, при этом часто повторяли «Mama mia»
Королевский яхтклуб. Лондон. Основан в 1858 году (
Нагель – применяемый в кораблестроении деревянный гвоздь; шпанго-ут – прямая или криволинейная балка набора корпуса судна.
Основан в 1858 году (
