протиснулся между Артемом и перилами, перед Дашкой возникла холеная белая ручка с пальцами пианиста, наманикюренные ноготки блестят бесцветным лаком.
– Вова!
– Нет, я Даша, – фыркнула девушка, но руку пожала. Мягкая кисть – будто без костей.
– Шлюмкин – это псевдоним, с моей рязанской фамилией лишь поросят кормить, куда там в галереях…
– Шлёма у нас фотограф, – перевел на человеческий Артем.
– Слава богу, не у вас! – хихикнул блеклый. – А Дашенька, простите, на кого учится?
– Артем, – Дашка грубо проигнорировала вопрос, блеклый ей не понравился, – я опоздаю.
– Извини, Шлёма, мы пойдем, – кивнул Артем. Блеклый состроил капризную мину.
– Не гоните, молодежь. Город маленький, везде успеете. Полчаса. – Он показал меж пальцами мизерный промежуток времени. – В конце концов, Олежек довезет.
– На Океанскую? – усмехнулся Артем. Шлема присвистнул:
– На Океанскую? – поморщился, махнул рукой. – Да и фиг! – довезет до Океанской, не развалится. Посидите с нами? – Дашка уцепилась за край Артемкиной куртки, внизу, у гардероба толкались американские матросики: панамки, бушлаты, сытые рожицы с баклажанным отливом. Шлема коснулся ее локтя. – Дашенька, надавите на своего дикаря. Посидим, поржем – пендосы, когда пьяные забавные. Хотите, уговорю целого капитана «Катюшу» спеть?
Дашка уткнулась подбородком в растянутый ворот свитера, покосилась на Артема. Шлема поймал интерес, вмиг оказался выше Дашки, потянул ее в зал. Она промямлила, оглянувшись на Артема:
– Ну, если на полчаса… Вы меня, правда, отвезете?
– Почему «тебя»? – Шлема задрал брови. – Вас! – Осмотрел обоих.
– Не сложилось что ли? – догадался он. – Тогда, сам бог велел не торопиться.
Тут Дашка ощутила, что стремительно краснеет, кончики ушей загорелись – того и гляди пыхнут. Воображаемо запахло паленым волосом и репутацией.
– Это не ваше дело, – нашлась она, спасая остатки приличия.
– Конечно не мое, – Шлема отмахнулся, скакнул белкой в зал. – Ирочка, мы тут!!!
Будто дождавшись сигнала, матросские ботинки загрохотали по ступенькам.
«Полчаса, полчаса» – Дашка постоянно напоминала себе о времени, стрелки часов пожирали его незаметно. Бокал вина. Шипящие слова, как через камешки: единственно знакомое – «Джорджия».
– Окей! – кивнула Дашка тяжелой головой. «Целый капитан» и в правду пропел: «Выходила на берег Катюша», а теперь тряс перед ней пальцами-сосисками. Синий растянутый якорек на фаланге указательного пальца. С другой стороны Дашку придавила задорная латинянка Виктория. Хорошенькая – страсть! На ней даже клоунские ботинки выглядели изысканным «милитари». Птичья испано-английская речь промыла голову насквозь. Дашка на всякий случай повторила в бокал. – Окей. – Артем напротив – натянуто улыбается, косится в ее сторону, Шлёма поспевал везде. Бегло щебечет с пузатыми неграми, вдруг, стоит моргнуть, оказывается
