е. В этом разница.
Печатается с разрешения автора и литературных агентств Dunow, Carlson & Lerner Literary Agency, Inc. и Andrew Nurnberg.
© Kevin Brockmeier, 2006
© Перевод. В.С. Сергеева, 2012
© Издание на русском языке AST Publishers, 2012
1
Город
Когда слепой пришел в город, то заявил, что пересек пустыню, в которой песок был живым. Он сказал, что умер, а потом – раз! – оказался в пустыне. Он твердил об этом каждому, кто готов был слушать, и наклонял голову, улавливая звук шагов. Из его бороды дождем сыпался красный песок. Слепой сказал, что пустыня, бесплодная и безлюдная, шипела на него, как змея. Он шел день за днем, пока дюны не разверзлись под ногами и не превратились в волны, которые вздымались вокруг и хлестали его в лицо. Затем все стихло, и послышалось биение, похожее на стук сердца. Этот звук был отчетливее тех, что он когда-либо слышал. Слепой сказал: лишь тогда, ощущая всей кожей уколы миллионов песчинок, похожих на крошечные острия стрел, он по-настоящему осознал, что умер.
Джим Сингер, владелец закусочной в районе монумента, сказал, что у него закололи кончики пальцев, а потом он перестал дышать.
– Это все сердце, – настаивал он, решительно хлопая себя по груди. – Меня накрыло в собственной постели.
Он закрыл глаза, а когда открыл их снова, то оказался в поезде вроде того, в каком маленькие дети катаются кругами в парке аттракционов. Рельсы вели через густой лес из золотисто-коричневых деревьев, но на самом деле это были не деревья, а жирафы, чьи длинные шеи словно ветви тянулись в небо. Поднявшийся ветер сдувал пятна с их спин. Они кружились вокруг, вращаясь и пропадая позади поезда. Джим далеко не сразу понял, что пульсирующий звук, который он слышит, – это не стук колес.
Девушка, которая любила стоять под тополем в парке, сказала, что после смерти оказалась в океане цвета сушеной вишни. Некоторое время вода несла ее тело, а она лежала на спине, описывая хаотичные круги и напевая обрывки популярных песен, какие только могла припомнить. Но потом послышался раскат грома, облака расступились, и вокруг начали сыпаться шарикоподшипники – десятками тысяч. Она глотала их, пока хватало сил, сказала девушка, поглаживая потрескавшийся ствол тополя. Глотала, сама не зная зачем. Она наполнилась ими, как мешок, и медленно погрузилась в толщу океана. Мимо проносились стаи рыб, их синие и желтые чешуйки были единственными яркими пятнами в воде. И вокруг она слышала этот звук – тот же, что и остальные люди – размеренное биение гигантского сердца.
Истории, которые прибывшие в город рассказывали о переходе, были столь же разнообразны и замысловаты, как их жизни, исчислявшиеся десятками миллиардов. Куда причудливее, чем другие рассказы – о собственной смерти. В конце концов способов умереть не так уж много – человека подводит либо сердце, либо голова, либо над ним одерживает верх какой-нибудь из новейших недугов. Но во время перехода каждый следует своим путем.
Лев Пэйли наблюдал, как его атомы рассыпаются, словно мраморные шарики, и разлетаются по всей вселенной, а затем вновь собираются вместе из ниоткуда. Ханбинь Ли сказал, что проснулся в обличье тли и провел жизнь в мякоти одного-единственного персика. Грациэла Кавазос утверждала, что «пошла снегом» – и более ни слова! – и застенчиво улыбалась, если слушатели требовали подробностей.
Двух похожих рассказов не бывало. Но тем не менее в них всегда присутствовал пульсирующий звук, похожий на бой барабана.
Некоторые клялись, что он не пропал и после перехода, – мол, если сосредоточиться на нем и не отвлекаться, можно услышать слабые отзвуки в любом городском шуме, будь то тормоза и клаксоны, колокольчики на дверях ресторанов или шлепанье обуви по тротуарам. Группы людей собирались в парках и на крышах, просто чтобы послушать этот звук, и сидели тихонько, спиной друг к другу. «Бум-бум. Бум-бум. Бум-бум». Все равно что внимательно следить за птичкой, которая взлетает в небо, уменьшается и наконец исчезает, превращаясь в точку.
Лука Симс нашел старый мимеограф в первую неделю своего пребывания в городе и решил издавать газету. Каждое утро он стоял перед кофейней на Ривер-роуд, раздавая свежеотпечатанные экземпляры. В одном из выпусков «Новостей и размышлений Л. Симса» – или «Симсова листка», как его называли запросто, – он затронул причину упомянутого звука. Не менее двадцати процентов людей, опрошенных Лукой, заявили, что по-прежнему слышат загадочный стук после перехода, и почти сто процентов согласились, что больше всего он напоминает биение сердца и не может быть ничем иным. Вопрос заключался в том, откуда он доносится. Ведь их собственные сердца уже перестали биться. Старик Махмуд Касим утверждал, что это не настоящий стук сердца, а просто запавший в память звук, который по-прежнему звучал в ушах, именно потому что он так долго слышал его и не обращал внимания. Женщина, торговавшая браслетами у реки, сказала, что это – биение сердца в
