>И мало таких, кто поверит в нее.
Дон Эллиот
Предисловие автора
В каждой из моих предыдущих книг была, пожалуй, попытка разгадать какую-то загадку.
В книге «Русское невероятное. Фантасмагории от Александра Грина до Саши Соколова» (2016 г.) – отчего в наших будничных реалиях иногда происходят чудеса? Не оттого ли, что их созидатели твердо уверены в том, что «блистающий мир» покоряется только неисправимым фантазерам и делают для осуществления своих грёз неимоверное количество упорных попыток – аналогично открытому ученым Георгием Гамовым туннельному эффекту в квантовой физике?
В книге «Венеция – Петербург: битва стилей на Мосту вздохов» (2017 г.) – в чем тайна очарования этих двух волшебных городов на воде? Не в том ли, что созданные наперекор трём ВОПРЕКИ: болотистой местности, особо влажному климату, вражескому окружению, они научились упрямо противостоять всем стихиям и вызовам, парадоксальным образом превращая недостатки в достоинства, а усилиями гениальных архитекторов и живописцев одарили мир неземной красотой своих дворцов, храмов, каналов и мостов?
В книге «Атлантида инноваций. Портреты гениев на фоне усадеб» (2018 г.) – в чем секрет поразительной эффективности системы воспитания будущих пассионариев (ученых, изобретателей, любимцев муз) в русских дворянских усадьбах? Не в том ли, что отгороженные от суеты больших городов, эти благоговейные островки зелени и тишины превращались в «территории суверенной личности», позволяющие формировать людей долга и чести, индивидов с мышлением, свободным от клише и предрассудков?
В книге «Казначеи революции смыслов: от Мецената до братьев Третьяковых» (2019 г.) – если гении летают в небесах на летательных аппаратах озарений и открытий, то кто те люди, которые, оставаясь на аэродромах повседневности, заправляют топливные баки прогресса? Может, это они – расчетливые, и, одновременно, мечтательные – меценаты и коллекционеры, не жалеющие ни усилий, ни времени, ни капиталов для триумфа красоты: красоты научной идеи, замысловатого механизма, колоритного живописного полотна, изысканного в каждой детали здания?
Но это был, в основном, рассказ о временах, отделенных от нас завесой веков. А если ближе к современности, например, 80-е годы века двадцатого? Кто-то, наверно, готов назвать эти годы десятилетием надежд. Кто-то —безвозвратным крушением коммунистических идеалов, когда с распадом СССР, казалось, рухнула в тартарары и сердцевинная цель Октября 1917-го – выковывание ИДЕАЛЬНОГО ЧЕЛОВЕКА БУДУЩЕГО: «Ведь и сама по себе русская революция – отбросим ложные представления о ней – далеко не сводилась к социальному переустройству: с этим справилась бы и Парижская коммуна, если б ей повезло чуть больше. Целью революции утверждалось создание нового человека, лишенного социального эгоизма, собственнического инстинкта, религиозного чувства в его архаическом, трусливо-рабском варианте. Горький пришел к этой идее еще до того, как прочел и полюбил Ницше, поскольку идея носилась в воздухе» (из статьи Дмитрия Быкова «Сам себе человек. Максим Горький (1868 – 1936)»).
Да, воцарившийся в стране в начале 1990-х рынок с приоритетом частной собственности по большинству показателей, пожалуй, эффективнее плановой обобществленной экономики. Но то экономика, а человек? Неужели библейская «лестница Иакова» с поднимающимися по ней ангелами, как символ восходящей эволюции духа, в 1980-е стала истончаться, чтобы в 1992-м превратиться в недостижимую фата-моргану? Разве не найдется монтажников-романтиков (взять хотя бы горячие сердца из студенческих строительных отрядов), чтобы предотвратить обрушение самого фантасмагорического сооружения Ветхого Завета?
Если удастся реализовать задуманное, ответы на эти и другие подобные вопросы – в предлагаемой читателю книге…
Глава 1. «Рубиновая дюжина 80-х»
1.1. Рембрандтовские коричненые тона и яркая зелень «Московского дворика»
Наступили восьмидесятые… Экономическая реформа Косыгина-Либермана 1965 года, имевшая целью небывалое со времен НЭПа изменение парадигмы социализма: внедрить в плановую экономику СССР элементы рыночного регулирования, к середине 70-х закономерно увязла в болотистом ландшафте брежневского застоя.
Принятая на XXII съезде КПСС (1961 г.) головокружительная двадцатилетняя программа построения коммунистического общества к началу восьмидесятых никаких чувств у большинства населения, кроме, пожалуй, мягкой иронии, уже не вызывала. Но мечта-то о коммунистическом идеале осталась. Пусть сроки выполнения «сказочной» III Программы партии переместились за горизонт, но ведь жизнь продолжалась и мечты о светлом будущем, пусть и отдаленном, как-то согревали сердце…
И потом как посмотреть. Кто сказал, что Звезда благодати должна быть различима даже с помощью самого совершенного телескопа? Обратимся в связи
