случайно в рассказах преобладает восточный тип мужской и женской красоты. Не случайна такая повторяющаяся деталь женской фактуры, как “щиколки” и частое указание на “породистость”.
Приведу еще два примера описаний внешности женщин, казалось бы, различных и по характеру и по положению в обществе (Руси, изображенной на фоне природы, усадьбы, и героини “Чистого понедельника”, горожанки, женщины утонченной, загадочной для рассказчика-мужчины), приведу с целью подчеркнуть опять же однотипность “портретов”.
“Да она и сама была живописна, даже иконописна. Длинная черная коса на спине, смуглое лицо с маленькими темными родинками, узкий правильный нос, черные глаза, черные брови… Волосы сухие и жесткие, слегка курчавились. Все это, при желтом сарафане и белых кисейных рукавах сорочки, выделялось очень красиво. Лодыжки и начало ступни в чуньках – все сухое, с выступающими под тонкой смуглой кожей костями”
“А у нее красота была какая-то индийская, персидская: смугло-янтарное лицо, великолепные и несколько зловещие в своей густоте черные волосы, мягко блестящие, как черный соболиный мех, брови, черные, как бархатный уголь, глаза; пленительный бархатисто-пунцовыми губами рот отточен был темным пушком…”
“…На висках полуколечками загибались к глазам черные лоснящиеся косички, придавая ей вид восточной красавицы с лубочной картинки”
Поэме женского тела в “Темных аллеях” могла бы соответствовать и “поэма” семантико-стилистического исследования всех именований женской фактуры, что, однако, данную работу расширило бы до непредсказуемых размеров. Поэтому я ограничиваюсь только указанием, цитированием, надеясь, что сам материал подтверждает основные выводы.
11.2. Антропологическое основание
Чтобы понять этот феномен – преобладание восточного типа женской красоты в “Темных аллеях”, – необходимо иметь в виду исторические, антропологические и религиозные взгляды писателя.
Вспомним: разные культурно-религиозные традиции находятся в разных соотношениях в мировоззрении и творчестве Бунина: языческая, христианская, иудейская, мусульманская, индустско-буддистская. Роль последней – глубоко концептуальная.
Бунин был воспитан в православной среде, однако в силу особенностей своего мирочувствования и таланта, духовной атмосферы рубежа XIX–XX веков, он постоянно вбирал в себя культуру всех времен и народов.
“Я ведь чуть где побывал, нюхнул – сейчас дух страны, народа – почуял”
Посетив Цейлон (1911), он не только “почуял” дух индийской культуры, но глубоко принял в себя основные идеи Буддийского канона.
В таких восточных по материалу рассказах, как “Братья”, “Готами”, “Соотечественник”, “Ночь отречения”, буддистские идеи вполне очевидны, они “на поверхности” текста. Но даже такие русские рассказы, как “Легкое дыхание” (1916), “Аглая” (1916), “Чистый
