думает, что ведь где-то есть люди, которые никогда не видели пустыни.
Где-то на Земле есть множество людей, которые никогда не видели тех вещей, с которыми мы сталкиваемся каждый день. Которые живут как-то по-другому. Некоторые из них молоды и в них бушует желание изменить мир. Другие постарше и перспектива спустить жизнь на тормозах уже не кажется им чем-то страшным. В любом случае, каждый из них уже знает, либо обязательно узнает в будущем одну тяжёлую вещь. Оказывается, в этом мире, таком ужасном и одновременно чудесном, все мысли уже сказаны, все самые горькие страдания уже были кем-то пережиты, и в общем, по большому счёту, никому из нас не дано создать что-то абсолютно новое...
И сейчас, когда перед каждым из горячих сердец на блюдечке выложена возможность узнавать эту печальную правду всё раньше, попытка сохранить неповторимость своей собственной истории станет главной борьбой для многих из них. Я желаю вам удачи.
Екатерина, 22, Москва, Россия
Когда мне было 5 лет, я пошла в детский садик. Знаю, что это слишком поздний возраст, но идею яслей мои родители не одобряли. Дело в том, что я единственный ребёнок в семье. Моя старшая сестра умерла в возрасте восьми месяцев, а два младших братика даже не дожили до выписки из родильного отделения. Поэтому мама и папа всегда оберегали и оберегают меня с особой тщательностью.
Так вот, в садик я идти не боялась. Хотя было немного неприятно, наверное, я слишком страдаю агорафобией, а в детстве ещё и аутизмом. Первое моё ощущение от кучи наваленных друг на друга игрушек и совмещённого со столовой туалета (их разделяла небольшая перегородка) – меня не впечатлило. Я уже было подумала слинять из этого поганенького местечка, насквозь пропахшего детьми, но – поздно, мама опередила меня и забрала пораньше.
В то время я ещё не представляла, в какой части вселенной расположен мой дом, и все расстояния казались мне одинаково огромными и недостижимыми, проще говоря, за каждым углом мне был уготован новый мир, напоминающий Страну Чудес. Первым человеком, привлёкшим моё внимание среди разнородной массы шумных товарищей, была девочка в голубом платьице. Она тихо сидела в углу и плакала, утирая слёзы маленькими кулачками. В тот момент первым моим желанием было помочь ей: утешить, погладить по мягким, светлым волосам, обнять, вдохнуть её запах, услышать её голос, разделить её боль. Мне, с моим благоприобретённым аутизмом, казалось, что её душа в чём-то похожа на мою. «Наверно, она и есть тот человек, который сможет меня понять» – вот были мысли, проносящиеся в моей юной голове.
Я подошла и стала утешать. Наверное, это выглядело забавно. Не помню. Но, видимо, её милое, залитое слезами личико вызвало взрыв эмоций в моей невинной душе – я тоже заплакала. С того момента мы стали друзьями. Друзьями на всю жизнь, так до сих пор и дружим. Пройдя сквозь многое, я стала понимать, что она действительно тот человек, способный хоть на самую малую долю понять мою душу.
Я стала лидером. Лидер-аутист, презирающий большинство – всех, кроме себя. Мои «террористические акты» до сих пор снятся в кошмарах бывшим одногруппникам и воспитателям. Например, ошпаренный мальчик (я вывалила ему на руки тарелку горячей перловки), избитые малыши, прыжки на кроватях в сон-час, частые побеги за пределы детсада («уточек кормить»). По прошествии какого-то времени к нам присоединился ещё один человек – мальчик, навечно оставивший в моей душе образ ангела.
Худой, можно сказать, хрупкий, с большими голубыми глазами, искрящимися наивностью и нежностью, белые, платиновые волосы, сияющие на солнце, врождённая бледность и острый нос, тонкие черты лица, скромный и милый – это всё о нём.
Мы очень хорошо дружили и пережили вместе несказанное количество счастливых минут. Но всё когда-нибудь кончается. Я ходила в детский садик 8 месяцев, дальше начиналась школа. Так мы и расстались... Дети не имеют привычки меняться номерами и адресами, родители наши не дружили, жили мы в разных районах -моя любовь заранее была обречена на провал. Я точно не знаю, можно ли назвать «любовью» детское отождествление реального человека с мифическим образом и последующую его идеализацию, но тогда мне казалось именно так. Мне казалось так целых 5 лет...
Я твёрдо знаю – в момент нашего прощания он тоже испытывал ко мне чувства, сходные с моими к нему. Не знаю, страдал ли он те пять лет, выискивая меня в городской толпе, ища мои черты в совсем незнакомых людях. Оставила ли я след в его душе? Узнать это мне не суждено. Тогда, после детского садика, я так хотела его увидеть, но, будучи реалистом, понимала, что это всего лишь глупые детские фантазии (в отличие от Страны Чудес Кэрролла – она точно существует!).
Так вот, мы встретились. Во втором классе я перешла в другую школу. До седьмого класса я не особенно интересовалась происходящим вокруг, и уж тем более параллельными классами, но в двенадцать лет всё изменилось. Как-то, идя по коридору, я увидела свою «садиковскую любовь». Он стоял с другими парнями из параллельного класса и лучи прямого солнечного света озаряли его ангельские черты.
