На текущий момент поступили три предложения: о переезде на Лубянский проезд, потом в город Бердичев, и еще одно невнятное куда-то в Коми-Пермяцкий АО. Коми, это где такое? Вечная мерзлота, дома на сваях, скважины… Кстати, я забыла написать – Олежка такой смешной. Они все смешные. Но тот, с ретроградным Марсом, еще ничего не предлагал. Он смешным быть не собирается.
Более всего волнует, однако, извечный женский вопрос:
ЧТО МНЕ, СПРАШИВАЕТСЯ, СЕГОДНЯ НАДЕТЬ?!
Пожалуй, Танькины джинсы подойдут, если я смогу их застегнуть.
Все назад, я делаю первый шаг, хотя считается, что девушка не должна и т. д. И тем не менее – я начинаю движение в сторону весны.
(А мне кажется, ты просто тянешь время. Зажмурься и прыгай. И не забудь потом отчитаться.
Твой дневничок.)
Тельняшка и брюки-клеш
Баев был дома и он был дома один. Я разложила карты на столе и, пока он варил кофе, попыталась набросать его астральный портрет. Он слушал, иногда вставляя короткие комментарии типа «не в бровь, а в глаз», «ну и ну», «это звезды тебе поведали?». А что у тебя тут намаляка-но? – спросил он, показывая на ту самую штуковину, которую мы с Рощиным сегодня просчитали на моем калькуляторе.
– Трудно сказать. Если строго следовать учебнику, то это угроза… м-мм… твоей жизнедеятельности.
– Старуха с косой, что ли?
– Она самая. Вот, посмотри: здесь фигура разомкнута, и она замыкается при транзитах с периодичностью примерно раз в семь лет. Итого получается один, восемь, пятнадцать и так далее. Ничего не припоминаешь?
– Припоминаю, – ответил Баев, – но не все. Мамашка говорила, что родился я заморышем. Это тебе про один. Видишь, у меня поперек горла шрам идет? Потрогай, не бойся. Красивый? Думаешь, я его в бою заработал, защищая девичью честь? Это мне в реанимации разрезали, чтобы трубочки вставить, иначе не разговаривала бы ты со мной сейчас.
– А дальше?
– Не в восемь, нет… наверное, в девять лет я заплыл под плот и долго не мог найти, где у него выход. Болтался в воде счастливый, как осьминог, и тут чья-то рука схватила за волосы и вытащила наверх. К тому моменту уже и дышать расхотелось…
– А потом?
– А что потом? Тебе мало? Вам лишь бы циферки сошлись. А пациент пусть сыграет в ящик, если это нужно для статистики. Не было ничего потом. Ну, там, по мелочи. Напился как-то раз до чертиков, покатался на «скорой», но это к делу отношения не имеет…
– В двадцать два сходятся сразу три транзита. Не понимаю, что это значит…
– Слушай, ты серьезно? – спросил Баев, разливая кофе. – И сверху пеночку… Видала, какая пенка получилась? То-то же. Сама небось не умеешь кофе варить. Досье составила, вопросы задает… Хочешь, я тебе расскажу, что это значит? – он подвинул к себе карту и отпил из чашки. – Тэкс. Первого, нет… – он бросил короткий взгляд на календарь с изображением березовой рощи, висевший на двери, – уже почти второго февраля к подзащитному явится некая
